Кровные враги

— Да. Но компания затеяла столь хитрую игру, ведя реестры, что разобраться в них было нелегко, и королевская власть призвала к ответу некоторых торговцев по ошибке. Одним из них был Джон Голдбеттер. Его обвинили в том, что он все еще не расплатился полностью по долговым обязательствам и счетам. С помощью Гилберта Голдбеттер сумел представить документы, доказывающие, что со всеми долгами он расплатился еще несколько лет назад, а «Чиритон и компания», наоборот, должны ему более трех тысяч фунтов. Дело было урегулировано без суда. В тот год Гилберт расщедрился на мой день рождения больше обычного. Я не знаю подробностей сделки, но явно деньги перешли из одних рук в другие.

Оуэн задумался.

— И вы полагаете, что «Чиритон и компания» могли предложить вашему мужу что-то еще помимо денег? Возможно, имена?

Сесилия пожала плечами.

— Мне приходило это в голову. Как и другие варианты. Я просто хочу сказать, что сделки Гилберта, возможно, не всегда были честными. Вероятно, он допускал и предательство.

— В такой степени, что кто-то мог затаить на него злобу и убить?

— Жадность у некоторых перерастает в страсть. Но это еще не все. Три года назад Джон Голдбеттер вновь предстал перед королевским судом, объявившим его вне закона. Год спустя он получил королевское прощение по просьбе графа Фландрии. Полагаю, с графом он тоже совершил какую-то сделку. Как, впрочем, и с королевским двором. Но что-то во всем этом встревожило Гилберта. Он передал дела нашему сыну Мэтью и вернулся домой.

— Незадолго до убийства Краунса?

— Да.

— Ваш муж лично давал показания?

Сесилия кивнула.

— Он был горд появиться перед таким августейшим собранием. Даже хвастался этим.

— Он видел короля?

— Нет, и очень сокрушался по этому поводу. Однако Гилберта представили принцу Эдуарду, и это его несколько успокоило.

— Значит, граф Фландрии просил простить Голдбеттера?

— Торговля шерстью жизненно важна для Фландрии.

— Ваша правда. Ваш муж лично знал графа?

Сесилия пожала плечами.

— Он не хвастал этим знакомством, но, с другой стороны, то, что происходило за проливом, он держал в секрете.

— И вы думаете, все это могло иметь отношение к смерти вашего мужа и Уилла Краунса?

Сесилия уставилась на кружку, которую гоняла по столу между ладонями.

— В свое время я была недовольна помолвкой с Гилбертом и чувствовала себя униженной. Как же: он торговец, а я — дочь рыцаря, племянница епископа. Мой дед сражался вместе с дедом нашего короля, Эдуардом Первым.

Оуэну не понравилось направление, какое принимал разговор. Он сам был простолюдином, женившимся на дочери рыцаря.

— При чем здесь смерть вашего мужа?

Сесилия подняла глаза и увидела, что Оуэн изменился в лице.

— Прошу прощения, со стороны действительно может показаться, что у меня сумбур в голове, но все это связано. Видите ли, мне была ненавистна мысль о браке с алчным человеком, чья единственная цель в жизни — накапливать богатство. — Она устало потерла переносицу. — Я была простодушна. Не одних только купцов отличает алчность. Гилберт был ничем не хуже любого из тех, кто завязан в этой войне с Францией. Даже короля интересует только богатство, которое ему принесет двойная корона, Англии и Франции. Все они стерегут свое богатство ревностнее, чем собственных жен.

— Что вы хотите этим сказать?

Сесилия Ридли внезапно побледнела и, прикрыв рот рукой, покачала головой.

— Ничего. Я… Просто мне кажется, что Гилберта и Уилла, скорее всего, убил какой-то деловой партнер. Алчность — самая распространенная причина убийства.

Оуэн внимательно всматривался в лицо вдовы. Она ловко выпуталась, но, видно, ее что-то тяготило… Что? Что она чуть не выдала себя? Проговорилась?

— И это все, что вы хотели сказать?

Она по-прежнему не поднимала на него глаз.

— Простите мне мое многословие. Я очень устала.

Что ж, это правда. Но на душе у Оуэна, когда он пошел наверх собирать вещи, было неспокойно.

7 Тайник

В соборе шел дождь. Капли глухо стучали по каменным плитам и внутренним колоннам в том месте, где мастеровые не успели закончить крышу. Ветер проникал в каждую щель с визгом, стоном, завыванием. Но звуки не пугали Джаспера. Наоборот, успокаивали. Он свернулся калачиком и заполз в маленькую нишу в стене придела Святой Марии, возле хоров, где его защищали от дождя леса, воздвигнутые плотниками. Каменщики и плотники, члены отцовской гильдии, позволили ему пожить на стройке; и те и другие пытались помочь. Но все равно он не мог тут долго оставаться. Он вообще нигде не мог оставаться подолгу, иначе с ним начинали случаться неприятности. Даже здесь.

Вначале Джаспер объяснял происходящее собственной неловкостью, что было неудивительно, все-таки он много пережил — и смерть матери, и убийство мастера Краунса прямо у него на глазах, так что все его мысли были только об этом, но Женщина с Реки сказала ему, что нечего винить самого себя, а лучше быть поосторожнее.