Кровопийца (СИ)

— Зачем? В серый город, в потрепанную съемную квартирку, в однообразные будни, лишенные воспитания. Туда, где люди, словно свиньи, живут на телевидении, верят всему, что им говорят с экранов, и слепо следуют за массой, стесняясь самих себя. Туда, где ни у кого нет настоящий желаний, где ложь давно стала нормой, где каждый тупеет, зная, что всё он сможет найти в интернете. Туда ты зовешь меня, Беатрис?

Я замерла, совершенно не зная, что сказать. Правда, выплеснутая в лицо, заставила меня замолкнуть в бессилии.

— Я знаю о тебе всё, Беатрис. Каким ты была ребенком, чем увлекалась в школе, почему выбрала именно свой университет, что ты скрываешь от всех, даже от Джанет…

— Но откуда…

— И я люблю тебя, моя милая. Зависим от тебя, одержим тобой. Хочешь ли ты, чтобы у меня началась ломка без тебя? Знаешь ли ты, на что способны те, у кого ломка? Какая ты жестокая, Трис…Такая же бесчувственная, как я.

— Нет, не говори так…

— Твоё поведение, твои добрые дела, твой статус — всё это ты выстроила только потому, что тебе это выгодно. Вот только поможешь ли ты тогда, когда от этого тебе не будет пользы? Я знаю тебя, Беатрис. Ты не протянешь руки…

— Прекрати говорить столь ужасные вещи! — вскрикнула я, впервые понимая, что совершенно не имею оправдания. Откуда? Откуда он всё обо мне знает! Одно дело найти на меня информацию, другое же — покопаться внутри. Ничего не понимаю! Но то, как он это говорит, как преподносит, чуть ли восхищаясь моими отрицательными сторонами, не вызывает злобы, а вызывает страх. Мне почему-то очень страшно…

— Беатрис, ты никуда не поедешь.

— Что?..

— Я сказал: ты никуда не поедешь. Твоё место рядом со мной. Навсегда.

— Так и сказал?

— Так и сказал.

— Как в романах, где маньяк признается в любви своей жертве…

Я строго взглянула на Джанет через плечо. Только подобного сравнения мне сейчас не хватало для спокойствия. Сжимая в ладони ручку чемодана, я почти бегом направлялась к автобусу, надеясь уехать отсюда до тех пор, пока не вернется Вилфорд. Его безумные горящие глаза, его широкая улыбка, обнажающая странно длинные клыки, заставляли сердце стучать быстрее, заставляли без раздумий бежать вперед, даже не оглядываясь. Я не могу вот так просто отбросить свои собственные и настоящие чувства, и сейчас они, мешаясь с правдой, вызывали диссонанс.

Он искал информацию обо мне. И он нашел её, это очевидный факт. Не назвала бы это чем-то плохим, однако, подобная излишне подробная осведомленность не может не вызвать опасений. Зачем? Я могла бы всё рассказать ему сама…

Он не понимает преследующих меня страхов. Перед моими глазами был труп Зои Уиллер, я видела душащего меня флориста, видела записку со списком убитых герцогинь и…Вилфорд, ты считаешь это нормальным? Почему ты не мог сказать мне «Давай уедем в соседний город» или «Хорошо, езжай домой, все обдумай и возвращайся»? Почему ты не мог сказать мне хоть что-то ободряющее, что дало бы надежду на поистине вечную любовь между нами? Твоё место рядом со мной…Твои глаза были такими холодными, когда ты произносил это.

Я люблю тебя, Вилфорд, и наивно верю в то, что всё тобой произнесенное было понято мной не так, как ты думал. Именно поэтому мне стоит уйти сейчас. Без предупреждения и быстро. Мне очень страшно, и страх этот вызван чем-то, что мне не дано увидеть. Неужели, это ты, Вилфорд? Ты всегда спокоен в столь ужасном месте, чувствуешь себя в своей тарелке среди чертовщины…Мне не хочется слушать Марвина, но по мозгу упрямо бьёт одно и то же слово.

Вампир.

В автобусе мы ехали молча. Из двадцати нас осталось шестнадцать, и о судьбе троих так ничего известно и не было. Профессор всецело положился на местную полицию, тогда как Марвин продолжал упрямо твердить, что никто эту троицу не найдет. Я рада, что Агнесс уехала раньше, надеюсь, у неё всё хорошо.

Мне казалось, что я что-то забыла в замке, однако, что бы это ни было, я не вернусь. Если Вилфорд действительно меня любит, он позвонит и предложит альтернативу, если же он законченный эгоист, и думать нечего. Мне жаль, что приходится поступать подобным образом, я хотела поговорить с ним по душам, но…

Автобус резко дал по тормозам, и всё пролетели вперед, ударившись о сиденья. Судя по тому, что меня впечатало в окно, водитель повернул руль, явно пытаясь избежать с чем-то столкновения. Громкий скрежет, и автобус врезается в дерево, что своими ветвями пробивает лобовое стекло. Женский визг сменяется шипением, исходящим с той стороны, какую принято называть капотом. Авария. Но все мы живы, все мы отделались лишь испугом.

— Фрэнк, что за черт? — крикнул профессор, поднимаясь с пола на дрожащих ногах. — Что произошло!?

— На дорогу выскочил хренов ребенок! — отвечал ему водитель, выползая из кабины. Он был весь в царапинах и порезах.

— Вот же ж, — процедил Бенджамин выскакивая из автобуса. — Фрэнк, если ты его сбил…