Кровопролития на Юге

Оттуда рубашечники двинулись на Кела и Вовер, взяли их штурмом, разрушили укрепления и добыли много продовольствия для солдат, а также сена и овса для коней. В Вовере, населенном по преимуществу их единоверцами, Кавалье собрал на площади всех жителей и вместе с ними произнес молитву, прося Господа не допустить, чтобы король впредь следовал дурным советам приближенных; кроме того, Кавалье заклинал братьев по вере пожертвовать достояние и жизни на восстановление храмов и уверял, будто ему было откровение Духа Святого, из коего он знает, что длань Господня по-прежнему простерта над ним.

Этими действиями Кавалье преследовал цель прекратить разорение верхних Севенн, и отчасти молодой полководец добился желаемого. Г-н де Жюльен получил от маршала приказ вернуться на равнину и устроить облаву на рубашечников.

Войска пустились по следу мятежников, но те превосходно знали местность, так что настичь их оказалось невозможно; Флешье, среди разрушений, пожаров и кровопролития находивший время сочинять латинские стихи и изысканные письма, писал о них так: «Они неуловимы и не ведают препятствий на пути чинимого ими зла. Мы разоряем их горы, а они разоряют нашу равнину. В наших епархиях не осталось церквей, наши земли нельзя ни возделать, ни засеять, и они не принесут нам дохода. Стране угрожает хаос, и хотя никто не хочет развязать религиозную гражданскую войну, все замерло, руки у всех сами собой опускаются: невозможно сражаться с призраками».

Между тем призраки то и дело давали о себе знать. Ночью с 26 на 27 октября Кавалье объявился в Юзесе, снял двух часовых, охранявших ворота, а остальным, которые стали поднимать тревогу, крикнул, что подождет у Люссана, когда к нему выйдет г-н де Вержето, губернатор города.

И впрямь, в сопровождении двух своих помощников, Раванеля и Катина, Кавалье направился к небольшому городку Люссану, расположенному между Юзесом и Баржаком на возвышенном месте, со всех сторон окруженном скалами, которые служили ему укреплениями и делали его почти неприступным. Подойдя к Люссану на расстояние трех ружейных выстрелов, Кавалье послал Раванеля попросить жителей поделиться с ними продовольствием; однако те, гордясь своими укреплениями, которые возвела сама природа и которые казались им неприступными, отказались подчиниться требованиям молодого севеннца и вдобавок обстреляли посланца из ружей, так что один из выстрелов ранил в руку рубашечника по имени Ла Грандер, сопровождавшего Раванеля. Под улюлюканье и стрельбу жителей Раванель неспешно отступил, поддерживая раненого товарища, и вернулся к Кавалье. Тот немедля приказал своим бойцам готовиться назавтра к штурму города: уже темнело, а в темноте он опасался что-либо предпринимать. Со своей стороны, осажденные отправили нарочного к г-ну де Вержето, чтобы предупредить его, в каком положении они очутились, а сами, решив оказывать сопротивление, покуда не получат от него ответа, забаррикадировали ворота, насадили косы торчком на рукоятки, привязали крючья к длинным шестам, словом, оснастились всем оружием как для обороны, так и для нападения, какое только смогли собрать. Рубашечники провели эту ночь, став лагерем возле древнего замка Фан на расстоянии ружейного выстрела от Люссана.

На рассвете громкие крики, доносившиеся из города, дали рубашечникам знать, что к осажденным спешит помощь. И впрямь, вдали на дороге показался военный отряд, приближавшийся к ним: то был г-н де Вержето во главе своего полка и четырех десятков офицеров ирландцев.

Протестанты, как всегда, начали с того, что прочли молитвы и пропели псалмы, не обращая внимания на вопли и угрозы горожан; после обращения к Господу они прямиком направились к тем, кто собирался на них напасть, однако сперва послали кружным путем верховой отряд под началом Катина, который должен был по никем не охранявшемуся мосту перебраться через речку и напасть на королевские войска с тыла, когда Кавалье и Раванель вступят с ними в схватку.

Г-н де Вержето между тем продолжал продвигаться вперед, и вскоре реформаты и католики очутились лицом к лицу. Сражение началось с перестрелки, затем Кавалье, видя, что на опушке рощи показалась его кавалерия, и рассудив, что Катина окажет ему поддержку, повел отряд в атаку на противника. Тут Катина, который, заслыша стрельбу, понял, что требуется его вмешательство, пустил свой отряд в галоп и напал на католиков с фланга.