Кровопролития на Юге

После некоторых разногласий между генералом Жилли и генералом Груши капитуляция состоялась; 16 апреля в восемь часов утра герцог Ангулемский прибыл в Сет и, пользуясь попутным ветром, в тот же день на борту шведского судна «Скандинавия» покинул Францию.

С самого утра 9 числа в Палю был послан старший офицер для выдачи путевых листов войскам, которые в соответствии со ст. I капитуляции «должны были сложить оружие и возвратиться к себе домой». Но в предыдущие день и ночь часть королевских волонтеров успела вопреки этой статье уйти «вместе с оружием и багажом». Поскольку это нарушение договора привело к тяжким последствиям, мы приведем здесь для вящей точности донесение, исходящее непосредственно от трех королевских волонтеров.

«Возвращаясь после капитуляции из армии монсеньера герцога Ангулемского, — доносит Жан Сонье, — я вместе со своими командирами и частью прибыл в Сен-Жан-дез-Анель; оттуда мы направились в Юзес; когда мы очутились посреди леса близ деревни, названия коей я не помню, наш генерал г-н де Воге велел нам всем расходиться по домам. Мы спросили, следует ли нам свернуть знамя. В этот миг майор Манье снял его с древка и положил к себе в карман. Мы спросили у генерала, где нам сложить оружие: он отвечал, что мы должны его сохранить, так как он полагает, что скоро оно нам понадобится; мы должны оставить себе даже боеприпасы, чтобы обезопасить себя по дороге от всех несчастливых случайностей.

Тогда мы приняли решение; нас осталось шестьдесят четыре человека, которые договорились не разлучаться и нашли проводника, который провел бы нас, минуя Юзес».

Никола Мари, земледелец, доносит:

«Вернувшись после капитуляции из армии монсеньера герцога Ангулемского, я вместе со своими командирами и своей частью прибыл в Сен-Жан-дез-Анель; мы держали путь в Юзес, как вдруг посреди леса близ деревни, название которой я забыл, наш генерал г-н де Воге сказал нам, чтобы мы все расходились по домам. Мы увидели, что майор Манье снял знамя с древка, свернул его и спрятал в карман. Мы спросили генерала, как нам быть с нашим оружием; он ответил, что следует его сохранить, равно как и боеприпасы, которые могут нам понадобиться. Вслед за тем командиры покинули нас и далее все спасались кто как может».

«После капитуляции монсеньера герцога Ангулемского, — доносит Поль Ламбер, нимский позументщик, — я находился в составе одного из подразделений, бывших под началом майора Манье и г-на генерала Воге. Когда мы очутились в лесу близ деревни, название которой я забыл, г-н де Воге и другие начальники велели нам расходиться по домам. Знамя сложили, и г-н Монье спрятал его в карман. Мы спросили командиров, что нам делать с оружием, и г-н де Воге сказал, чтобы мы оставили его у себя и что скоро оно снова нам понадобится; к тому же оно может пригодиться нам в дороге, если с нами что-нибудь случится».

Три донесения слишком совпадают между собой, чтобы оставить место для сомнений. Следовательно, королевские волонтеры нарушили статью I капитуляции.

Покинутые офицерами, без генерала и без знамени, солдаты г-на де Воге могли, таким образом, рассчитывать только на себя, и вот шестьдесят четыре человека, среди которых был только один старший сержант, объединившись, как сообщает один из них, взяли проводника, чтобы обойти стороной Юзес, где, как они опасались, их могли обидеть. Проводник вывел их к Монтарему так, что никто не чинил им препятствий по пути и не беспокоил по поводу их оружия.

Вдруг один кучер по имени Бертран, доверенный слуга бывшего главного викария Але, аббата Рафена, и баронессы д'Арно Вюрмезер, который от их общего имени управлял поместьем Орейак, во весь опор примчался в коммуну Арпайарг, почти сплошь населенную протестантами, то есть, следовательно, приверженцами Наполеона, и объявил, что по дороге из Монтарему идут «головорезы» (как видим, спустя сто десять лет королевские войска назывались прежним прозвищем), что они идут, грабя дома, убивая священников, насилуя женщин и выбрасывая их затем из окон. Легко вообразить, какое впечатление произвел этот рассказ; люди сбиваются в отряды; в отсутствие мэра и его помощника Бертрана ведут к некоему Букарю, который выслушивает его донесение, объявляет общий сбор и велит бить в набат. Все потрясены: мужчины хватаются за ружья, женщины и дети — за камни и вилы, и каждый готовится дать отпор опасности, существующей только в воображении Бертрана, все донесение которого представляет собой чистый вымысел, лишенный каких бы то ни было подтверждений.