Кровососы. Как самые маленькие хищники планеты стали серыми кардиналами нашей истории

Линия Мейсона – Диксона считается границей между рабовладельческими и свободными штатами, хотя это не совсем так. Мэриленд, расположенный северо-восточнее линии и не присоединившийся к Конфедерации во время гражданской войны, не запрещал рабство до принятия Тринадцатой поправки к конституции. Ратификация поправки в 1865 году после победы Союза провозгласила: «В Соединенных Штатах или в каком-либо месте, подчиненном их юрисдикции, не должно существовать ни рабство, ни подневольное услужение, кроме тех случаев, когда это является наказанием за преступление, за которое лицо было надлежащим образом осуждено». Линия Мейсона – Диксона, словно шрам, пролегла по культурному ландшафту Соединенных Штатов. Она змеится по американской истории, как электрический кабель, подчеркивая различия и разногласия между югом Дикси и севером Янки.

Связь линии Мейсона – Диксона с рабством, плантациями и болезнями, переносимыми комарами, не простое совпадение. В северных штатах не выращивали табак и хлопок и системы рабского труда на плантациях не существовало. Эти культуры росли на теплом юге, где благоденствовали комары. А плантациям требовались рабы. Африканские рабы еще более разнообразили комариный ландшафт паразитами falciparum и желтой лихорадки, а возможно, и vivax. Эндемичная и эпидемическая среда болезней, переносимых комарами, южнее линии Мейсона – Диксона процветала. Плантаторские колонии, африканское рабство и смертельные болезни, переносимые комарами, взаимно переплелись, то есть, казалось бы, случайная линия Мейсона – Диксона оказалась совершенно неслучайной.

Двигаясь вдоль Атлантического побережья на север и пересекая линию Мейсона – Диксона, мы попадаем во вторую зону смешанной инфекции – в средние колонии. Этот регион тянется от Делавэра и Пенсильвании до Нью-Джерси и Нью-Йорка. Здесь в основном господствовала малярия vivax, а периодически возникали тяжелые эпидемии falciparum и желтой лихорадки. Эти эпидемии буквально косили население, не обладавшее иммунитетом. В 1793 году в тогдашней столице США Филадельфии желтая лихорадка за три месяца убила более 5000 человек.

20 000 человек, включая президента Джорджа Вашингтона, в ужасе бежали из города.

Правительство перестало действовать. Пошли разговоры о переносе столицы в более безопасное место – причем не только в бытовой, но и в политической сфере.

Третья и последняя зона инфекции – это северные колонии, включая канадскую часть Новой Франции, которая в результате Семилетней войны в 1763 году стала британской колонией – Канадой. Это слишком холодный регион для желтой лихорадки и эндемичной малярии. Но поскольку лето здесь теплое, торговцев, моряков и солдат достаточно, то периодические всплески болезней, переносимых комарами, все же случались. Американские колонии, протянувшиеся от Коннектикута до Мэна, также периодически переживали эпидемии малярии vivax и желтой лихорадки. Болезни, переносимые комарами, случались в Торонто и на юге Онтарио в районе Великих озер, а также в Квебеке. Сильная эпидемия желтой лихорадки разыгралась в 1711 году и часто буйствовала в оживленном атлантическом порту Галифакс, Новая Шотландия.

Работая над этой книгой, я с удивлением узнал, что вспышки малярии происходили в северной столице Канады, Оттаве, во время строительства 125-мильного канала Ридо в 1826–1832 годах. Каждый год с июля по сентябрь приходил «больной сезон» – и в это время около 60 процентов рабочих заболевало малярией. После малярийного сезона 1831 года главный подрядчик и инженер Джон Редпат писал, что «крайне нездоровая местность, где многие страдают от озерной лихорадки и малярии, каждый год замедляет работу примерно на три месяца». Сам Редпат «подцепил болезнь в первый и второй год, в третьем уцелел, но в том же году пережил сильнейший приступ озерной лихорадки, которая удерживала меня в постели в течение двух месяцев, и прошло еще почти два месяца, прежде чем я смог приступить к активной работе». Не волнуйтесь. Редпат пережил малярию и в 1854 году основал крупнейшую сахарную компанию Канады, которая существует и по сей день. Головной офис Redpath Sugar является украшением набережной и оживленного порта Торонто.