Кровососы. Как самые маленькие хищники планеты стали серыми кардиналами нашей истории

Хотя профессиональные европейские армии были относительно равными, американские колонисты превосходили французских в соотношении 23 к 1. Британцы также располагали более мощной местной поддержкой. Во время бобровых войн конца XVII века конфедерация ирокезов яростно боролась за охотничьи угодья и с радостью обменивала меха на британские ружья, что позволяло мстить исконным врагам. Набеги давали ирокезам больше охотничьих угодий, они добывали больше мехов, обменивали на большее количество ружей – и с их помощью и далее расширяли свои территории. До этого времени к французскому оружию почти сто лет имели доступ алгонкины и гуроны, и это ставило их в лучшее положение в сравнении с ирокезами. Теперь же доступ к британскому оружию получили ирокезы. Они начали с операций возмездия на востоке Северной Америки, а затем обрушили всю свою мощь на равнины Великих озер. Бобровые войны положили конец конфедерациям могикан, эри, гуронов, а также нейтральной и табачной. Другие племена – шони, кикапу и одава – попросту бежали от воинственных ирокезов. Хотя индейцы преследовали собственные цели, они, сами того не желая, расчистили территории для будущих британских/американских поселений – союзников французов они истребили настолько, что некоторые племена оказались на грани вымирания.

Семилетняя война была поистине глобальным конфликтом. Стратегия, человеческий фактор и территориальные приоритеты переплетались, и перемещение армий осуществлялось соответственно. Для Франции война в Европе и защита обширных карибских плантаций были гораздо важнее безопасности Квебека, поставлявшего рыбу, лес и мех. Но карибский сахар и табак обходились недешево. За первые шесть месяцев желтая лихорадка и малярия убили половину недавно прибывших на защиту колоний французов.

Болезни, переносимые комарами, терзали французские гарнизоны на Гаити, Гваделупе, Мартинике и других мелких островах. Французские войска были истощены, и было решено направить им подкрепление из Квебека. В результате карибские комары лишили Канаду солдат и вооружений, а все платежи по канадским счетам были отложены. Ценные военные ресурсы – люди, оружие и деньги – были перенаправлены в Европу и на Карибы. Маркиз де Монкальм не сумел организовать эффективную оборону Канады – ему не дали этого сделать карибские комары.

В то же время в Квебеке разразилась эпидемия оспы. Болезнь была одинаково безжалостна к французам, канадцам и их местным союзникам-индейцам. К 1757 году каждый день умирало 25 человек, а 3000 находились в больницах. За год умерло 1700 французских солдат. Эпидемия еще более подорвала силы и без того слабой французской коалиции в Канаде. Канада осталась без защиты.

Британцы же, желавшие обезопасить северный фланг драгоценных и очень прибыльных Тринадцати колоний, перебросили в Канаду значительное количество солдат и ресурсов. Британские и колониальные командиры и солдаты с радостью отправлялись в Северную Америку – болезни, переносимые комарами, на Карибах вселяли настоящий ужас. Обычные солдаты и моряки предпочитали получить тысячу ударов плеткой-девятихвосткой, лишь бы не отправляться на Карибы. Солдаты бунтовали, офицеры откупались или подавали в отставку, морские конвои «терялись» по дороге. Игнорировать смертность от болезней, переносимых комарами, было невозможно, и британское верховное командование приняло решение элитные войска в тропики не отправлять. Отправка на Карибы была наказанием.

Американские колониальные собрания не спешили выполнять приказ о сборе полков для экспедиционных сил. Поток добровольцев иссякал, когда речь заходила о карибских кампаниях. До окончательного завоевания Канады в 1760 году большая часть колониальных войск, включая и полк полковника Джорджа Вашингтона, действовала в Северной Америке, укрепляя позиции Британии в этом театре боевых действий. «Сбор армий в Америке для ведений войн на других территориях был обычной практикой, – пишет Эрика Чартерс в подробном исследовании болезней в период Семилетней войны. – Последней экспедицией, в которой были использованы такие армии, стала катастрофическая картахенская кампания 1741 года… Опыт Картахены стимулировал развитие самоосознанного американизма». Учитывая смертность от болезней, переносимых москитами в период той злополучной экспедиции, британский офицер Уильям Блейкни пророчески предвещал, что американские колонисты «начинают высоко ценить себя и считать, что им все обязаны, особенно в силу той помощи, какую они способны оказать родине в подобных ситуациях; сила их нарастает, и если они будут разочарованы в том, что им обещано и чего они ожидают, то будущие предприятия подобной природы могут серьезно пострадать». Провидец Блейкни остро осознал происходящий в американском сознании сдвиг. Он чувствовал, что революция не за горами.