Круг

Валко попирая каменный пол, предводитель подошел, и Верне стоило неимоверных усилий не согнуться, не сгорбиться, не забиться в щель между резными плитами. Ну-у здоров! Таких нельзя брать в плен, лучше убивать сразу. У кого из полуденных саддхутов хватило самоуверенности посадить это чудовище на цепь и наивно полагать, будто зверь смирился с участью? В глаза не заглядывали, огонек не видели?

– Зачем ты здесь?

Много раз Верна про себя отвечала на этот вопрос, который и соскочил с языка прежде, чем успела обуздать уста:

– Я за правое дело. Всякий хорош на своем месте.

– А ты?

– Я?

– Ты на своем месте?

Чего хотела? Помереть в битве, избавить белый свет от непроходимой тупицы, что наплевала человеку в душу да сапогами потопталась. На своем ли ты месте, Верна? Здесь, в дружине отчаянных головорезов, одержимых жаждой мести? Они даже бабу в тебе не видят, боятся по собственной глупости не дожить до того сладкого мгновения, когда погрузят клинок в кого-то из ненавистных врагов, хорошо бы в князей-предателей.

– Не меньше чем ты.

Залом изумленно вскинул брови, повернулся к соратникам и оглушительно рассмеялся. Громогласный смех заметался под каменным сводом палаты и птицей вылетел в прямоугольные окна. Парни только плечами пожали, дескать, уж такова Верна. Люби и жалуй.

– А если помрешь?

– Тогда помру.

– Здесь почти нет баб, а горницу придется делить с Жужелой, это моя старая нянька. За тобой присмотрят острые глаза. Готова к этому?

– Да.

– Из-за тебя парни не должны переругаться. Забудь о своем естестве. Готова к этому?

– Уже забыла.

– Я не знаю, чья возьмет, и если братцы возьмут тебя раненой… Готова к этому?

– Да.

– Если что-то встанет не по-моему, прибью. Разойму голову с телом, и все полетит в пропасть. Готова к этому?

– Да.

– Есть родные? Отец, мать, братья, сестры?..

– Нет.

– Значит, ни к чему на этом свете не привязана?

Помолчала.

– Теперь нет.

– Откуда ты?

– Издалека, отсюда не видно.

– Уйдешь под начало Черного Когтя. Станешь биться в его сотне. Вопросы есть?

– Есть. Пробовал говорить с братьями?

– Да. Замирение невозможно, если к этому ведешь. – Князь жутко улыбнулся. – Всякий хорош на своем месте.

– За кого встанет народ?

– Страна расколота, жалеть поздно. Сюда, в горный край, братья не суются, а скоро все узнают, что истинный правитель вернулся. За кем, думаешь, правда?

– За тобой.

– Отсюда все начнется, но закончится отнюдь не здесь. Еще вопросы?

Верна покачала головой. Ишь ты, насупился, челюсть выпятил, по такой кулаком попадешь – руку сломаешь. Безрод говорил, что обладателя такой челюсти лишить сознания очень трудно. Лобастый, ровно бычок, шея неохватная – попробуй придуши! Развернулась и вышла.

Началось…

Полторы тысячи ртов нужно кормить, поить, обихаживать. Впрочем, Залом говорил, будто горный край признал законного властелина, и нехватки в еде и припасах не возникло. Твердыня поражала, высоченная башня справа, высоченная башня слева, переходы, укрытия, кладовые, дружинные палаты, потайные горницы, а если взобраться на самый верх башен, левой или правой, обозришь целый город, вырубленный в скале. Знай себе держись крепче за поручень да под ноги смотри.

– Такое гнездовище за год не устроишь. – Верна все крутила головой.

– Точно, – кивнул Черный Коготь. – Покойный Бахтерец, отец князей, ровно чувствовал, что так обернется. Еще тогда заложил крепость. Как вышло – для старшего сына.

Баб и вправду не заметила. Ни одной. Да и к чему они сейчас? Дружина Залома совсем не походила на обычное войско, которое сопровождают стайка шлюх и купеческий караван. И, похоже, возвращенцев не пришлось уговаривать поститься – вон, глаза горят, губы в ожесточении кривятся. Только и слышен звон оружия, время даром не теряют – рубятся, борются. Все зло берегут для братцев-князей.

– Князья сглупили, – задумчиво прошептала Верна. – Всяк хорош на своем месте. Младшему брату старшим не стать. А как вышло, что парни уж очень ко времени вернулись? Да и вообще вернулись?

– Залом сбросил рабские оковы и бежал. Сначала один. Потом разыскал Култа Длинного и Элле Бодливого. Втроем разыскали Папашу Палицу и Рваное Ухо. Так и пошло. Выкупали, крали, отбивали… Скоро целая дружина была занята поисками товарищей по всему Теплому морю и Срединным княжествам.

– А вас?

– Что нас?

– Выкупили, выменяли, отбили?.. Черный Коготь поджал губы и рассмеялся.

– Отбили. Не скоро на Теплом море забудут пирата Испэ Жатт Карассая, переворачивая на наш – Злого Великана. Клянусь, еще не было такого, чтобы вместо золота и серебра, пряностей и тканей пираты забирали рабов, да не всех, а двоих-троих!.. Это здесь, твоя почивальня.

Коготь постучал в дверь – пожалуй, двери да утварь единственные сработали из дерева в этом царстве камня – и, уходя, напомнил:

– Подъем с колоколом. Нас ждет вершина. Во-он та. Отоспись.

Верна покосилась на пологий склон против твердыни, куда указал Черный Коготь, и кивнула. На отчем берегу вместо бега по горам утром плавали. Оно и понятно, куда птицу занесло, там ей и летать.

– А когда выступаем?

– Скоро.