Круг

– Возможно, вам кажется, что уже все закончилось, – продолжает директор. – Но это только начало. То, что вы пережили до сих пор, – ничто по сравнению с тем, что случится в будущем. – Она делает паузу. – Я знаю, вы на многое способны. Вы возмужали за этот год, многому научились.

Ты еще даже не знаешь, на что мы способны, думает Ванесса.

– Я с нетерпением жду продолжения нашей работы осенью. Ну а теперь идите, чтобы не опоздать на праздник, – говорит директор.

И неожиданно для Ванессы улыбается искренней, теплой улыбкой.

– Хорошего вам лета, девочки. Вы действительно заслужили эти каникулы.

60

Анна-Карин сидит в заднем ряду и рассматривает заполненный актовый зал. Ида, Юлия и Фелисия поют в хоре на сцене, их лица светятся радостью.

Яри нет в зале. Третьекурсники сдали экзамены пару дней назад и сегодня остались дома. Анне-Карин делается стыдно каждый раз, когда она видит Яри, и тут уже, наверно, ничего не изменишь. Но это, в общем, даже хорошо. Это правильно.

В середине зала сидят в ряд Эрик, Кевин и Робин. Они развалились на стульях и громко треплются друг с другом, не обращая внимания на замечания Уве Поста. Эрик машет Иде, стараясь ее рассмешить. Поговаривают, что Эрик с Идой начали встречаться. Анну-Карин передергивает при одной мысли о том, какие у них могли бы получиться дети.

Она вспоминает слова дедушки:

«Когда тебя травили в школе, твоя мать говорила мне: не лезь! Мол, ее когда-то тоже травили, и ничего, выжила».

Мама почти никогда не рассказывала ей о своем детстве. Значит, ее тоже травили? И потому у нее стал такой характер? Может, в детстве она была как Анна-Карин? И те, кто над ней издевался, надломили и навсегда искалечили ее душу?

«Твою мать всегда тянуло к парням, которые ничего не могли дать ей взамен».

Может, она чувствовала, что недостойна лучшего?

«А как это повлияло на меня? – думает Анна-Карин. – Смогу ли я когда-нибудь освободиться от ненависти? А если нет, стану ли я такой же, как мама?»

Потому что ненависть в ней все еще жива и иногда вскипает, грозя перелиться через край. Тогда ей очень хочется прибегнуть к магии. Но она ни разу не поддалась искушению. Не из-за Совета и его расследования, каким бы страшным оно ни было. Нет, она держится ради остальных Избранных.

Ради Ванессы, которая сейчас под стульями, тайком передает бутылку Мишель и Эвелине. Анна-Карин даже со своего места чувствует запах алкоголя.

Ради Линнеи, которая сидит в группе неформалов, рядом с девочкой с ярко-синими волосами и то и дело смотрит в сторону Ванессы.

Ради Мину. Мину, которая сидела одна, пока не пришел Густав Оландер и не сел рядом с ней. Анна-Карин пыталась поговорить с ней. Она по себе знает, каково это – бояться самой себя, своего дара, своей силы. Но Мину отказывается откровенничать с Анной-Карин. Она отстранилась от всего мира.

Анна-Карин делает это даже ради Иды. Иды, которая с четвертого класса влюблена в Густава. Которая любит коня по кличке Троя. Эти ниточки ведут к другой, более человечной Иде, и Анна-Карин должна держаться за них.

Говорят, сестру не выбирают. Избранницы тоже не выбирали друг друга. И так же, как сестры, они вынуждены учиться жить рядом друг с другом.

* * *

Эвелина и Мишель пьяно орут в уши Ванессе, каждая со своей стороны, ни дать ни взять – два огромных пьяных наушника марки «Мишель-Эвелина».

– Пошли с нами! – галдят они.

– Но я не хочу в туалет, – смеется Ванесса.

– Пошли! За компанию! – кричит Эвелина и пьет сидр из горлышка бутылки.

Ванесса снова смеется.

– Я тут подожду, – говорит она, подталкивая их к кустам у подножия Ульсоновского холма.

Она садится на корточки рядом с лежащим Вилле. Мехмет, Лаки, Юнте и остальные тоже здесь. Из маленьких портативных колонок гремит музыка. Ванесса целует Вилле, он отвечает на поцелуй, и все, что она хочет знать о них двоих, есть в этом поцелуе. Все еще наладится.

– Зырь, какая старуха, – говорит Лаки.

Ванесса неохотно отрывается от губ Вилле и поднимает глаза.

На тропинке стоит и курит Мона-Лунный Свет. Сегодня на ней коричневая замшевая куртка с бахромой, на ногах сапоги. Со шпорами. Правда, со шпорами.

Мона-Лунный Свет смотрит прямо на Ванессу. На ее губах появляется едва заметная улыбочка. Это явный вызов. Ванесса поднимается, покачнувшись на каблуках, и поправляет огромный бант у выреза платья.

– Ты чего? – спрашивает Вилле.

Ванесса хихикает, в голове у нее слегка шумит.

– Я сейчас приду, – отвечает она.

Она подходит к Моне и останавливается почти вплотную к ней. Мона отступает на шаг.

– Угостите сигаретой? – спрашивает Ванесса.

Мона прикуривает сигарету и протягивает ей. Они курят и смотрят друг на друга. Сигареты у Моны крепкие, на вкус – как засушенные и перемолотые старые шерстяные носки.

– Вы чего-то хотели или просто так? – спрашивает Ванесса.

Эвелина и Мишель, словно полоумные, ржут в кустах.

– Давно я тебя не видела, – говорит Мона недовольно.

– А нам, может, больше не нужны ваши услуги.

– Сейчас не нужны, потом понадобятся. Вы еще не поняли, насколько у вас сильные противники?