Круг

— Так почему ты отказываешься сказать, где был в пятницу вечером?

Он понял, что она готова поверить в его невиновность. Ему очень хотелось убедить Сюзанну в своей любви, признаться, что в его жизни не было женщины ближе ее. Пусть умрет счастливой. Сделать это нетрудно — достаточно напомнить те хорошие моменты супружества, когда их считали идеальной парой.

— Я не могу тебе сказать, — с сожалением в голосе произнес он. — Теперь не могу… Один раз ты меня уже предала. По твоей милости я закончу свои дни в тюрьме.

Ему удалось заронить сомнение ей в душу, он понял это по глазам. На короткое мгновение он был готов заключить ее в объятия, но сдержался. Как они дошли до такого?

— Господи боже ты мой! — воскликнул Эсперандье, читая следующую статью.

Сервас видел хуже своего лейтенанта и не так быстро разбирал мелкий шрифт микрофишей, но ему передалось возбуждение Эсперандье. Из-за пыли у него чесались глаза и нос, он без конца чихал, но продолжал читать.

Причины несчастного случая пока окончательно не установлены, однако версия «человеческого фактора» кажется все более убедительной. Все выжившие дети описывают ситуацию примерно одинаково: водитель автобуса Иоахим Кампос (31 год) оживленно беседовал с их преподавательницей Клер Дьемар, не раз отвлекался от дороги и смотрел на женщину. Клер Дьемар, шофер автобуса и лицейский воспитатель Элвис Констанден Эльмаз (21 год) выжили в этой трагедии, четвертый, тоже преподаватель, погиб, спасая детей.

— Жуткая история, да? — произнес голос у них за спиной.

Мартен обернулся. В дверях стоял мужчина лет пятидесяти — всклокоченные волосы, четырехдневная щетина, очки на макушке, он смотрел на них и улыбался. Даже если бы они не сидели сейчас в редакционном архиве, Сервас безошибочно опознал бы в нем журналиста.

— Вы освещали то дело?

— Именно так. И поверьте, это был единственный случай в моей профессиональной жизни, когда я охотно уступил бы сенсацию кому-нибудь другому…

— Почему?

— Когда я приехал на место аварии, автобус уже лежал на дне. Я много чего повидал, но это… Там работали пожарные и горные спасатели, был даже вертолет. Все были ужасно подавлены. Они сделали все, чтобы вытащить из автобуса как можно больше детей, но не сумели, и один из них утонул. Двое других спасателей, находившиеся в автобусе, когда тот упал в озеро, сумели выплыть. Они продолжили нырять, хотя капитан — полный идиот — запрещал им это делать, и вытащили еще несколько детишек, но уже мертвых. Почти все время, пока шла операция по спасению, чертова фара продолжала светить — вопреки всякой логике, ведь автобус был сильно покорежен. Эта фара напоминала… как бы это сказать… глаз… Да, именно так: глаз мифологического зверя, лох-несского чудовища, понимаете? Чудовища, пожравшего детей… Сквозь толщу воды угадывались очертания автобуса… Мне даже показалось, что я заметил… Проклятье!

Журналист не закончил — он был искренне взволнован.

Сервас подумал о фонарике в горле Клер, утопленной в собственной ванне, о той странной, скособоченной позе, которую придал мертвому телу убийца, и у него появилось нехорошее предчувствие. Журналист подошел ближе, вернул очки на нос и начал читать текст на экране.

— Самым ужасным оказался момент, когда тела всплывали на поверхность, — продолжил он. — Окна были разбиты, автобус лежал на боку, они всплыли, как чертовы буйки или целлулоидные куклы.

«Как куклы в бассейне», — подумал Сервас. Господь всемогущий!

Внезапно журналист насторожился, как ищейка, почуявшая зарытую в земле кость.

— Не хотите объяснить, почему тулузские полицейские внезапно заинтересовались старой историей? — Сервас заметил, что у писаки загорелись глаза. — Проклятье! Клер Дьемар! Убитая преподавательница… Она ехала в том автобусе!

«Да, хорошего мало, — подумал Сервас. — Больно ты шустрый и сообразительный!»

— Поверить не могу! Утонула в собственной ванне! Думаете, ее убил кто-то из выживших детей? Или один из родителей? Но почему сейчас, шесть лет спустя?

— Оставьте нас, — приказал майор.

— Что?

— Убирайтесь, не мешайте работать.

Журналист побагровел.

— Предупреждаю, завтра в «Ла Репюблик» появится моя статья. Уверены, что не хотите сделать заявление?

— Прочь!

— Мы вляпались, — констатировал Эсперандье.

— Давай продолжим.

Авторы следующих статей писали в основном о халатности водителя, не приводя при этом никаких доказательств. Со временем интерес к драме в горах стал угасать, о ней вспоминали все реже, но потом кое-что случилось.