Круг

Они, словно молодожены, провожаемые взглядами, зашли в спальню и закрыли за собой дверь. Артур вскочил и побежал на кухню, вернулся с кружкой и толстым куском хлеба. Разговор не ладился, каждый из них понимал, что там за стенкой сейчас происходит. Артур ревновал Валерку и Олега, а Олег предвкушал моменты своей очереди.

Ирина слабо вскрикнула, а после наступила тишина, потянулись минуты. Ребята, словно молодые папаши, а их жена сейчас вот-вот должна родить. Громкий стон, за которым последовал крик, Олег с облечением вздохнул, а Артур чуть улыбнулся, вспомнив Ирину в этот момент.

Минут через десять открылась дверь, и появилась парочка. Они словно и правда были молодоженами, держались за ручки и застенчиво улыбались. Ирина скрылась в ванной, а Валера, сев в кресло, потянулся за последним пирогом.

— Оставь, это Ирине, — скомандовал Артур, и рука Валеры повисла в воздухе.

Она вернулась к ним в тех же шортиках и той же футболке. И, словно не ела с самого утра, набросилась на пирог.

— М… Какая прелесть, а вы не хотели его кушать, — прожевав, сказала Ирина.

— Жаль, что мало.

— Да, жаль.

— Надо еще испечь.

— Покупайте рыбу, да побольше, тесто я сама возьму. Я вам такое спеку, пальчики оближите. Значит понравился?

— Да.

— Ладно, — она дожевала последний кусочек, запила его сладким чаем, и, погладив животик, откинулась на кресло.

Остался Олег. Она уже не боялась этого «круга», что тут такого, это секс. Он протянул ей руку, и она, как по команде, тут же встала, уже хотела идти в спальню, но Олег остановил ее.

— Здесь.

— Но…

— В правилах ведь это не сказано, что нельзя.

— Нет… — согласилась Ирина.

Ей стало стыдно, то ли заниматься сексом, когда только двое, то ли на тебя в это время смотрят. И не кто-то, а они. Ирина посмотрела на ребят. Олег отодвинул журнальный столик и раздвинул диван. Она хотела отказаться, но не могла, это не по правилам, осталось последнее звено, и это Олег.

Он подошел к Ирине и потянул футболку вверх. Она почувствовала, как покраснела, тело стало неповоротливым, словно превратилась в старуху. Олег снял с нее футболку, грудь неестественно подпрыгнула и тут же опустилась. Ей показалась, что она у нее некрасивая, уродливая, и кожа морщинистая. Ладони невольно прижались к груди. Олег в это время расстегнул шортики и спустил их до колен. Она была без трусиков, и теперь ее розовый лобок выглядел как-то вульгарно. Он потянул ее к себе, и она легла на диван.

Ирина закрыла глаза, чтобы не видеть. Зрительный мир пропал, остались ощущения. Она услышала, как на балконе воркуют голуби, как где-то во дворе залаяла собака, а на улице промчалась машина с сиреной. Рука прикоснулась к груди, тело дернулось, словно она получила удар током. Стоило закрыть глаза, как нервы оголились. Теперь она ощущала все, даже воздух, что окутывал ее тело.

Ирина не думала о том, что происходит, опять перезагрузка и снова робкие прикосновения к мужскому телу. Он прошептал ей на ушко, чтобы она раздвинула ноги, и она это сделала. Он ощетинился, и кобель, ткнувшись куда-то ей между ног, быстро нашел свою дорогу. Она не успела вскрикнуть, как в паху что-то хлюпнуло, и его ствол быстро вошел в нее.

Артур встал и пошел на кухню. Ему хотелось смотреть, но этот танец только для двоих. За ним же последовал и Валера. Минут через пять затряслась посуда, что стояла на столике, а после стоны, крики и рычание. Все смешалось в коктейле секса.

Валера любил ее, точно так же как и Артур. Он слышал ее голос, отвернулся к окну и закрыл глаза. Она тут, рядом с ним, он чувствует ее дыхание, слышит шепот ее губ. Странно все это, странно. Одна женщина и трое мужчин. Он не понимал себя, не понимал Артура и Олега. Но, кажется, Валера понимал лишь ее, почему она так поступает. Ее мысли были у него в голове. И когда она вскрикнула, словно ее ударили, сжалась до коликов в животе, до судорог в руках. Валера перестал дышать, стал задыхаться вместе с Ириной. Она громко вздохнула, и он, набрав в грудь воздуха, ощутил, как его сердце ожило. Она жалобно простонала, а после все затихло. «Круг» замкнулся.

Через полчаса они все сидели за столом и доедали то, что было в холодильнике. Никто не обмолвился о том, что произошло. Никто из ее мужчин не смотрел на Ирину как на тело, с которым можно поиграться. Все, что произошло, было стерто.

Они ушли, так хотела она. Ирина ушла в душ, включила воду и, сев на корточки и сжавшись, словно замерзла, заплакала.

25

— Я стала шлюхой, сучкой, бабой… — она тихо плакала и повторяла одни и те же лова.

Вода лилась прямо ей на голову, но Ирина не обращала на это внимание. Ей было холодно, но не телом, а тем, что осталось в душе. Она плакала, не ища ответов, плакала, потому что так надо. Плакала, потому что только так еще не кричала от злости на саму себя.

— Я сука, баба, шлюха, — опять этот тихий плач.