Круг Девятирога

Пронзительный визг и хлопанье крыльев прерывают мои размышлизмы. Ринувшись из окружавшего тумана, несколько страшных летучих существ с яростью атакуют меня, норовя вцепиться в лицо. Перед глазами мелькают их ощеренные пасти, длинные кривые когти, шершавые перепонки кожаных крыльев, маленькие тельца, похожие на набитые дождевыми червями полиэтиленовые пакеты. Громко ору и, размахивая руками как мельничный ветряк, отмахиваюсь, то и дело попадая кулаками по чему-то осклизлому. Впрочем, продолжается это недолго. Вскоре нескольких гадин мне удаётся отшвырнуть обратно в серую мглу, откуда они более не вернулись. Ещё одна, шипя и повизгивая, дёргается у меня под ногами.

Всё это время Посланник стоит рядом, скрестив на груди руки, и с интересом наблюдает, как я расправляюсь с этими тварями.

– Хоть бы помог! – пеняю ему. – Чуть ведь не убили! Стоишь тут… Ещё меч нацепил…

– Тебя убить – что рыбу утопить, – отвечает он. – Ты ж уже не живой. И пока не живой. А что касаемо помощи, так с химерами справиться тот лишь может, кто ими разродился.

– Ты что, хочешь сказать, что это я их сотворил?

– А то! Шёл, поди и думал: «Если бы этак сделал, то так бы было»? Так-то они, химеры, и рождаются! – наставительно произносит Посланник. – Нет, ну надо ж, сколько ты их насотворял!

Я с омерзением смотрю на продолжавшую шипеть тварь. Наставляю на неё пистолетом указательный палец и, имитируя выстрел, произношу: «Ба-бах!» Ослепительно вспыхивает, и чудовище бесследно исчезает…

* * *

Не могу сказать, как долго продолжается наше движение: иногда кажется, что прошло всего несколько часов, иногда – бесконечно долгие недели. Кто его разберёт, этот мир-немир без времени и пространства! Но однажды впереди брезжит неяркий свет, и вскоре мы выходим на большую ночную поляну среди ущелья: с двух сторон метров на пятьдесят вверх возвышаются отвесные скалы. Вход в ущелье преграждает стена с массивными деревянными воротами, сложенная из больших кусков необработанного камня. С противоположной стороны начинаются густые заросли леса.

– Урочище Девяти Рогов! – торжественно комментирует мой спутник.

Действительно, посреди поляны возвышаются девять одинаковых и, похоже, рукотворных монолитов высотою метров шесть. Расположенные по кругу диаметром около двадцати метров, они и в самом деле имеют форму изогнутых рогов, направленных своими вершинами в одну точку над центром поляны. У основания каждого располагается небольшой светильник из кованого металла, однако язычки пламени в них кажутся какими-то ненастоящими, неподвижными, не дающими света. Мягкое, не дающее теней свечение голубоватого цвета исходит из туманного сфероидного образования в том месте, куда нацеливаются все каменные рога. Прямо под этим необычным светочем – вросшая в землю невысокая, не более метра, каменная платформа, своею формой отдалённо напоминающая христианский крест. Сходство с распятием усугубляется ещё и тем, что на камне, раскинув руки, лежит обнажённое человеческое тело без малейших признаков жизни.

Лежащий представляет собой душераздирающее зрелище: низкорослый, неестественно худой, с рахитичным животом и непропорционально большой вытянутой головой. Редкие волосы едва покрывают его темя, на лице же и вовсе растительность отсутствует напрочь – ни бровей, ни ресниц. При всем при этом он имеет неправдоподобно огромные ступни и широчайшие ладони-лопаты. Единственно, чем он мог похвастать при жизни – также неправдоподобно большой детородный орган.

– Это что, труп? – спрашиваю Посланника.

– Ну почти… – мнётся тот.

– А что он здесь делает?

– Дык… это… тебя дожидается…

– Не понял, – совершенно искренне говорю я.

– Дык… чего уж тут и не понимать-то… Я это… был…

– Чев-во?! Ты что, хочешь сказать, что вот это прекрасное, полное жизненных сил и энергии тело предназначено для того, чтобы я с его помощью свершал судьбоносные дела?! А ну-ка, быстренько признавайся, что ты пошутил!

– Не шутковал я. Это я и есть… был, то бишь.

– Постой-постой! Что-то не стыкуется. Я вот, например, сейчас внешне точно такой же, как и в момент смерти. Значит, и ты…

– Ништо не значит! – нервно перебивает он. – Ты ведь нежданно помер. А я долгонько готовился: всё представлял, каким я опосля смертушки стану молодцем-раскрасавцем. Вот оно по-моему и вышло. Да и то сказать: будь я таким при жизни – согласился б тебе тело-то уступить? Так что принимай наследство какое уж есть.

– Не-е, мужик! Так дело не пойдет! Не согласен я таким уродом жить!