Круг Девятирога

— У И-Ко хорошее тело, красивое и крепкое. Господа желают И‑Ко? Как они его желают? И‑Ко умеет по-разному! И-Ко знает, как доставить удовольствие господам! И-Ко умеет и вот так, — бепо изобразило немыслимую камасутровскую позу, — и вот так, и вот так…

— Уже ступай себе! — махнул рукой Асий.

— Как? Господа не желают? Совсем? Очень-очень жаль. Но если господа передумают, то пусть они скажут, чтобы позвали И-Ко. И‑Ко все знают. И-Ко тут же примчится! — лопотало бепо, отступая спиной вперёд и всё так же непрерывно кланяясь. Я заметил, что оно строит фразы так, чтобы не говорить о себе в среднем роде.

Асий поведал мне, что, по какому-то капризу природы, бепо составляют самую большую часть новорожденных. Они более живучи и менее подвержены болезням. О рождении бепо здесь стараются замалчивать, в то время, как рождение девочки превращается в праздник. А если, что случается ещё реже, на свет появляется мальчик, то это служит поводом для недельной беспробудной пьянки.

Вскоре старик задремал, а мне отчего-то не спалось. Я лежал, глядя сквозь дыры в навесе на незнакомые созвездия, и думал о бепо: почему-то именно их существование бесповоротно убедило мое всё ещё на что-то надеявшееся сознание в том, что я всё-таки на чужой планете.

В тишине опустевшего двора раздались частые лёгкие шаги. Кто-то приблизился и остановился рядом с навесом.

— Эй!.. Эй!.. — раздался тихий детский голосок. — Эй, фигляр…

Я подобрался к краю копны и глянул вниз. Там, задрав растрепанную головку, стояла маленькая девочка.

— Ты меня зовёшь? — спросил я, и она радостно закивала. — Чего ты хочешь?

— Сама-то я хочу спать. А вот юная лэд-ди хочет, чтобы я тебя к ней привела.

— Какая жестокая у тебя хозяйка! — шутливо нахмурился я.

— Нет! — сердито топнула ножкой девочка. — Юная лэд-ди Та добрая! Она сказала: «Быстренько сбегай за фигляром, а потом беги спать в свою кроватку!» И если ты прямо сейчас же не пойдёшь со мной, то значит, ты сам и есть настоящий жестокий!

Аргумент оказался непробиваемым, поэтому я спрыгнул с копны и поспешил вслед за девочкой в господский дом.

* * *

В девичьей светёлке меня встретили сама юная лэд-ди и две её подруги. Но, признаться, подруг на фоне хозяйки я не сразу-то и приметил. Боже мой, до чего она была прекрасна! И, прежде всего, глаза: огромные, малахитово-зелёные, они искрились добротой. Не берусь описывать её внешность — мне это не по силам. Одно могу сказать: каждая черта её лица, каждая линия фигуры дышали совершенством. Я застыл, очарованный, не в силах ни сделать малейшего движения, ни произнести хотя бы звук. Только ещё более остро накатило осознание своей физической ущербности, прорезавшей бездоннейшую пропасть между мною и этим неземным существом. И больше всего меня в этот момент терзала мысль: «Как нехорошо, что я нахожусь перед ТАКОЙ девушкой с ТАКИМ синяком под глазом!» Как будто мою нынешнюю рожу хоть что-то могло испортить ещё больше!

— Извини, любезный, что мы потревожили твой отдых, — ласково сказала юная лэд-ди. — Нам очень понравились твои рассказы. Их хочется слушать ещё и ещё. Я бы слушала их бесконечно. Но ты странник. Наутро ты уйдёшь, и, кто знает, приведут ли тебя вновь Тот либо Другой в наш всеми забытый дрогоут. Ведь так?

В ответ я смог лишь судорожно кивнуть.

— Я тебе хорошо заплачу. Понимаю: ты устал, у тебя сел голос. Но, думаю, это замечательное вино поможет тебе. К тому ж, здесь не надо надрываться и кричать на весь двор. Умоляю, расскажи нам что-нибудь… Что-нибудь красивое, доброе. Что-нибудь такое, от чего щемит грудь, а к глазам подступают слёзы счастья. Расскажи, прошу! Хотя бы шёпотом…

— С удовольствием, прекрасная юная лэд-ди, — просипел я (более от волнения, нежели от усталости голоса), принимая из её прекрасных рук бокал.

Очень неплохое молодое вино несколько уняло моё волнение и, действительно, смягчило натруженное горло. Девушки, опершись локтями о стол и подперев ладошками головы, смотрели на меня с нетерпеливым ожиданием. Даже маленькая девчушка, приведшая меня сюда, не спешила в свою кроватку, а, придерживая пальчиками закрывающиеся веки и чуть приоткрыв рот, ждала, когда же я начну.

— Что же вам рассказать? — призадумался я на мгновение. — Пожалуй, вот это… «В двух семьях, равных знатностью и славой…»

* * *

— Как всё это прекрасно! Бескрайнее море… алые паруса вдали… прекрасный юноша… — в грустной задумчивости произнесла юная лэд-ди. В светёлке все, кроме нас двоих, уже спали, в маленькие окна начинали проникать первые утренние лучи, с улицы доносились звуки просыпающегося двора. — Однако как всё это далеко от действительности!

— Не печалься, госпожа. И в твоей жизни будет свой алый парус, — попытался утешить её я, но вышло это как-то очень неубедительно.