Круг Матарезе

- Но мы на виа Фраскатти, Брэндон, а здесь, как известно, существуют только сердечные дела, и они, уверяю вас, требуют такой секретности, какая никому и не снилась. Если бы это было не так, то как бы могли все те, кто бывает здесь и пользуется моими телефонами, существовать в мире любви? Они и дня не прожили бы, если бы телефоны отличались тем самым недостатком, о котором вы говорите.

- Пожалуй, ты прав, - после некоторого раздумья согласился Скофилд, возвращая итальянцу улыбку. И сразу без перехода приступил к делу: - Разреши мне задать тебе один вопрос. Есть такое имя, Скоцци-Паравачини. Тебе лично оно что-нибудь говорит?

- Это одна из известнейших семей в Риме. Много лет назад семьи Скоцци и Паравачини породнились, объединив таким образом деньги и высокие титулы. Ныне жив и здравствует главный представитель этого рода, граф Гильом Скоцци. Он проживает в имении недалеко от Тиволи, но я не думаю, что он часто наведывается туда. А почему вы спросили о нем? Он что, связан с этим делом о предательстве? Верится с трудом...

- Его могли использовать те, кто работает на него.

- Это еще менее вероятно. Весь персонал там подобран так, что сам Борджиа позавидовал бы. Поверьте мне на слово.

- Откуда тебе это известно?

- Да просто потому, что я знаю его. Мы на короткой ноге, несмотря на его титулы. Брэй подался вперед.

- Я хочу встретиться с ним. Но, разумеется, не как Скофилд. Можешь ты устроить это?

- Не исключено. Если он, конечно, в Италии, а я думаю, что он здесь. Я где-то читал уведомление, что его жена завтра ночью устраивает прием на вилле д'Эсте. Это - пышное празднество, и я думаю, что он не пропустит его. Как говорится, весь Рим будет там.

- Ваш Рим, как я понимаю, - заметил Скофилд, - но не мой.

* * *

Брэндон наблюдал за Антонией, пока она, передвигаясь по комнате, наводила порядок, и не заметил, как задумался, вспоминая прошлую жизнь, ту, когда его жена была еще жива.

Вопрос Антонии застал его врасплох:

- Скоро ты уедешь?

- Что? - машинально спросил Брэй, хотя слышал вопрос, продолжая думать о своем.

- Ты смотришь на меня, но я не думаю, что ты меня видишь. Однако все равно, спасибо тебе за эти покупки. - Она махнула рукой в сторону многочисленных коробок, лежавших на полу и стульях. - У меня никогда не было таких праздников на Корсике! Ты помог мне вернуться к жизни, но, честное слово, иногда мне кажется, что я мешаю тебе.

Она повернулась и быстро прошла в спальню, закрыв за собой дверь.

- Тони, мне очень жаль, я не хотел тебя обидеть... В это время раздался стук в дверь, он подошел и, не открывая ее, спросил по-итальянски:

- Да? В чем дело?

- Вам письмо от синьора Криспи, того, что с виа Фраскатти.

Брэй опустил одну руку в карман пиджака, затем поставил цепочку на двери и открыл замок. В коридоре стоял официант, подававший им завтрак. В руке у него был конверт. Скофилд просунул руку и взял послание.

- Спасибо. Одну минутку. - Брэй полез в карман за деньгами.

- Приходите к нам еще, синьор, до свидания. Скофилд запер дверь и вскрыл конверт. К записке были приколоты два билета. Он отложил их в сторону и начал читать:

"Сообщение для графа Скоцци передано автором этой записки. В сообщении говорится, что американец, называющий себя "пастор", представится хозяину на вилле д'Эсте. Граф уведомлен, что гость имеет самые широкие связи в странах ОПЕК и действует в интересах шейхов, владеющих мировыми запасами нефти. Все, что может заинтересовать графа, он имеет возможность выяснить у пастора сам.

Целую ручки прекрасной синьорины.

До свидания. Криспи".

Брэй улыбнулся. Криспи был прав, соединив слово "пастор" с упоминанием о шейхах Персидского залива, так как все, что касалось шейхов, не подлежало никаким открытым обсуждениям.

Он услышал какое-то движение за дверью в спальне, но прошло еще некоторое время, прежде чем Антония открыла ее. Она стояла в дверях в новом шелковом платье.

- Наверное, ты очень любил свою жену, раз так часто вспоминаешь ее.

- Я давно не вспоминал о ней. Я любил ее много лет назад.

- А мне кажется, что совсем недавно. Ты назвал меня Тони... это ее имя?

- Нет.

- Хорошо, значит, я ошиблась.

- Я больше не повторю этого, - просто пообещал он. Она все еще стояла молча, не сводя с него глаз.

- Но почему? Ведь я вижу, что нравлюсь тебе. И если ты любил ее так сильно, то почему не можешь полюбить меня хотя бы немного? Вдруг это поможет нам...

Она подошла и протянула руки к его лицу. Он обнял ее, и их губы встретились.

Прервав поцелуй, Антония освободилась из его объятий и прошептала:

- Возьми меня! Ради Бога, возьми меня! Люби меня хоть чуточку!..

- Я старался предостеречь тебя. Я старался уберечь нас обоих...