Круг Матарезе

Лондон. 3 марта. В дополнение к сообщению о факте убийства Дэвида Уоверли полиция буквально в последние часы сделала следующее заявление: после выстрела в голову он получил еще один выстрел в грудь, в результате чего вся левая часть ее была разворочена. Медицинские эксперты, сильно озадаченные этим фактом, сошлись во мнении с экспертами по баллистике, что ранение такого типа, возможно, было произведено из короткоствольного охотничьего ружья типа "обрез", используемого чаще в районах Средиземноморья. Энциклопедия от тридцать четвертого года классифицирует подобное оружие как ружье типа "лупо", что по-итальянски означает "волк".

Возможно, медицинские эксперты и недоумевали по поводу такого случая, но у Брэя вопрос, касавшийся метода убийства, никаких сомнений не вызвал. Если секретарь по иностранным делам Англии тоже имел на груди метку в виде голубого зубчатого кольца, то все должно было произойти именно таким образом. В этой детали содержалось и напоминание для него самого: пусть знает, насколько широко распространилась корсиканская чума с ее призраками-экзекуторами.

Он допил виски, положил деньги на стойку рядом с двумя газетами и огляделся в поисках телефона. Человек, которому он собирался позвонить, - доктор экономики Теодор Гольдман, - был деканом Гарвардской школы бизнеса и кроме того часто приглашался в качестве эксперта в государственные учреждения.

Если кто-либо и мог пролить свет на деятельность и структуру конгломерата под названием "Транскоммьюникейшнз", то это был Теодор Гольдман.

Брэй не был знаком с ним лично, но примерно год назад он встретился с его сыном в Гааге при обстоятельствах, которые могли закончиться очень печально для молодого пилота американских ВВС.

Арон Гольдман, будучи сильно пьян, оказался в компании людей, про связи которых с КГБ Брэю было очень хорошо известно. Их интересовала любая возможность шантажа специалистов, так или иначе связанных с НАТО, и сын известного американского экономиста был для них превосходным материалом.

Вот тогда-то некто из секретной службы стащил зло-частного пилота со сцены, где ему уготовили не слишком привлекательную роль. Брэй велел ему убираться на базу. После нескольких чашек крепчайшего кофе Арон был уже способен на выражение чувств благодарности.

- Если у вас есть дети, которые собираются в Гарвард, дайте мне знать, где бы вы ни были. Я обязательно поговорю со своим отцом, клянусь вам. Как ваше имя, черт возьми?!

- Это не имеет значения, - махнул рукой Скофилд. - Только уходите отсюда как можно скорее.

- Как?..

- Уходите отсюда...

...На стене Брэй увидел телефон и, подхватив свой багаж, направился к нему.

Глава 32

Через десять минут он уже звонил у дверей дома на Брэттл-стрит, где жил Теодор Гольдман. Дверь открылась, и на пороге он увидел стройную женщину средних лет с приятным лицом и выразительными глазами.

- Миссис Гольдман?

- Да?

- Я только что звонил вашему мужу...

- О да, конечно, я понимаю, - тотчас перебила его женщина. - Очень хорошо. Ради Бога, скорее входите, не стойте под дождем! Льет, как во время Всемирного потопа. Проходите, проходите! Меня зовут Энн Гольдман.

Она приняла у Скофилда шляпу и пальто, свой плоский портфель-чемоданчик он оставил в руках.

- Мне, право, не очень удобно нарушать ваш покой.

- Не валяйте дурака. Арон рассказал нам все о той почти трагической для него ночи в... Гааге. Вызнаете, я все никак не могу вообразить себе, где находится этот город и каков он. С чего это городу называться таким именем?.. - Она провела его к двойным дверям, наподобие тех, что бывают в старых английских домах. - Тео в гостиной, говорит по телефону и одновременно мешает коктейли! Он ненавидит телефон и обожает свой вечерний коктейль...

Теодор Гольдман был не намного выше своей жены, но казался массивным и выглядел значительно солиднее, чем был на самом деле. Он был очень умен, но не кичился этим, в силу врожденного чувства юмора.

Они заняли три кожаных кресла напротив камина. Дождь барабанил по окнам, а в комнате было сухо и тепло.

Тему непутевого сына проскочили довольно быстро, но Брэй успел заметить, что парень - отличный пилот.

- Ох, если бы это было так. Пьяница, во всяком случае, он никудышный. Ну-с, что мы можем сделать для нашего спасителя? - начал Гольдман, разливая напитки.

- Для начала я попросил бы вас никому не говорить о моем посещении.