Круг ненависти

- Конечно, заслужили. Ты не очень-то много времени уделяла моему обучению, мама. Ты всегда была так занята, выполняя свои обязанности Хранителя, что тебе было некогда растить сына, которого ты родила, чтобы сделать своим преемником. Я узнал лишь одну вещь, которую ты поведала мне в один из тех редких дней, когда ты вспоминала о моем существовании – члены ордена идиоты. А Саргерас рассказал мне о том, какой должна быть судьба всех идиотов. Видишь, мама, я прилежный ученик.

- Хватит притворяться, Саргерас, - сказала Эгвинн, - прекрати говорить голосом моего сына.

Медив расхохотался, запрокинув голову.

- Ты что, девчонка, не понимаешь? Я и есть твой сын! – он воздел руки вверх, - и твоя погибель!

Все последовавшее за этими словами произошло с быстротой, какую Эгвинн себе и представить не могла. Она не помнила деталей, но, возможно, это было к лучшему. Единственное, в чем она была уверена – ей все сложнее было отражать заклинания Медива, или точнее Саргераса, а ему, в свою очередь, становилось лишь легче.

Ослабевшая, избитая, истекающая кровью Эгвинн повалилась на каменный пол крепости, едва в силах поднять голову. Над ней возвышался смеющийся сын.

- Ты выглядишь грустной, мама. Я именно таков, каким ты меня сделала. В конце концов, ты родила меня, чтобы перехитрить совет и самой выбрать преемника. Ты сделала это. С того самого момента, как ты уничтожила физическую оболочку Саргераса, приютила его внутри себя, ты способствовала исполнению его воли. Ты выполнила свое предназначение, - он ухмыльнулся. – Еще одна соринка в глазу совета, значит, да?

Эгвинн похолодела. Эта мысль посетила ее еще до зачатия Медива. Она никогда не произносила этой фразы вслух, тем более при Медиве. Она и в самом деле уделяла ему мало времени, но то было для его же безопасности – если бы враги узнали, что в Стормвинде живет ее сын, они использовали бы его против нее. Эгвинн открыла Медиву, что она его мать лишь когда он стал взрослым.

В этот момент у нее пропало всякое желание сопротивляться. Она больше не хотела жить в мире, который она столь расчетливо предала. Как бы тщательно Эгвинн не выполняла свои обязанности, как бы яростно ни обвиняла Хранителей в предвзятом к ней отношении, демоны, все-таки, одержали верх.

Впервые со времен своего ученичества Эгвинн плакала. Роды, смерть родителей, поражения в битвах с демонами – ничто не могло заставить ее плакать. Она всегда была выше этого. Теперь же слезы свободно текли по щекам, когда она взирала снизу вверх на смеющегося сына.

- Убей меня.

- Это было бы слишком просто. Не глупи, мама. Я сказал, что я твоя погибель, но я не сказал, что убью тебя. Твоя смерть не искупит твоей вины за то, что ты со мной сделала.

Он пробормотал заклинание.

Восемь веков назад Трисфальский орден наделил ее силой Хранителя. Это было самое удивительное событие в ее жизни. Эгвинн чувствовала себя словно слепец, прозревший и впервые увидевший мир. Когда она передала свою силу Медиву, у Эгвинн ее поубавилось, но Хранительница все же чувствовала удовольствие оттого, что передает эту силу в дар наследнику. Этот переход силы был мягким и приятным, словно отход ко сну.

А сейчас Медив вырвал эту силу из нее, оставив ее будто ослепшей, оглохшей и онемевшей. Тело Эгвинн начало умирать – она теперь не засыпала, а скорее впадала в кому.

Но при этом бодрствовала и понимала, что происходит. Она понимала, что Медив, вернее Саргерас, хочет оставить ее здесь. Она будет томиться в тюрьме этой крепости, видеть и слышать обо всем, что происходит, знать о каждом мерзком деянии, которое свершит во имя Саргераса ее сын.

Но Эгвинн поняла кое-что еще – она осталась молодой. Значит, Медив не тронул в ней магию, продлевающую жизнь.

В этом было ее спасение. Эгвинн собралась с силами, чтобы сконцентрироваться. Она высвободила эти остатки магии и применила их на создание заклинания телепортации, которое унесло бы ее отсюда прочь.

Мгновение спустя, она оказалась посреди Калимдора, точнее посреди поросшей зеленью гористой местности на восточном побережье. Волосы Эгвинн поседели, кожа покрылась сетью морщин, а кости начали ныть.

- Для Вас, наверно, это было просто ужасно, - тихо сказала Праудмур.

- Да уж, - Эгвинн содрогнулась. Дело обстояло даже хуже – она рассказала свою историю весьма бегло, для пользы самой Праудмур. Эгвинн пыталась урезонить Медива, пыталась выведать у него, почему он делает то, что делает – как-будто Саргерасу нужен повод. Но она не видела смысла в том, чтобы рассказывать об этом Праудмур. Эта история призвана раскрыть всю глубину ее, Эгвинн, глупости. Она продолжила:

- Когда я только прибыла, остатка магии во мне хватило на то, чтобы обследовать эту местность. Я поняла, что совершенно одна здесь. Я построила хижину, взрастила сад, выкопала колодец. Я воздвигла защитный барьер лишь тогда, когда неподалеку высадился Тралл со своими людьми.

- Я не удивлена, - голос Праудмур звучал странно, как будто она знала что-то, чего не знала Эгвинн.

- Как это понимать?