– После инцидента на кухне, – снова заговорил Тесье, – Александр чрезвычайно меня заинтересовал. Его рисунки, которые были исключительны для мальчика такого возраста, позволяли ему рассказывать о своих видениях. Таким образом обнаружилась его главная способность: рисовать те события, которые должны вот-вот произойти.
– Вы шутите?
– Вовсе нет. Однажды он провел два дня, создавая серию вариаций – виды Марселя, немного в духе Моне, с Руанским собором. Он пользовался только черными чернилами, никаких других цветов. Затем уменьшил изображаемое пространство: начал с поистине безумным увлечением рисовать одну и ту же улицу, посреди которой находится отель. Эта вторая серия была уже исполнена в красном цвете.
– По какой причине?
– Причин могло быть несколько: красный цвет в нашем обществе символизирует кровь, а также ярость, запрет. Чаще всего он воспринимается как агрессивный и наполненный жизненной энергией. Александр был настолько одержим тем, что делал, что в конце концов я спросил, почему он рисует эту улицу и особенно этот отель. Тот ответил, что останавливался там на несколько дней с матерью. Я был восхищен реализмом его рисунков, но Александр принялся уверять меня, что все нарисовано по памяти.
Почувствовав, что Тесье сейчас снова заплутает в научных дебрях, я немного подбодрил его:
– Ну а дальше? Что произошло потом?
Ученый не ответил. Он ограничился тем, что вынул из внутреннего кармана куртки сложенный вчетверо листок и протянул мне медленным движением, умело создавая немного театральный эффект, целью которого было вызвать у меня удивление.
– Вот ксерокопия статьи из газеты, которая вышла через два дня после того, как Александр создал свои рисунки.
Будто загипнотизированный, я пробежал глазами около двадцати строчек, и с первых же слов кровь заледенела у меня в жилах.
Я молча уставился на эти строки, не в силах произнести даже слова. Чтобы мальчик, пусть даже и обладающий сверхспособностями, мог предсказать всю эту трагедию – подобное не укладывалось у меня в голове. Конечно, единственное, чем я располагал, были слова Тесье. Мне не представили никаких точных доказательств, но, с другой стороны, у меня не имелось оснований сомневаться в том, что рассказывал мне ученый. Несколько часов назад все эти рассказы об иррациональном вызвали бы у меня только презрение, но теперь мне казалось, что такое вполне возможно.