Круг невинных

Мне безумно захотелось послать его куда подальше, но я был не в том положении, чтобы злить своего собеседника. Полифем взял оставшийся свободным стул и уселся напротив меня, положив на стол папку с документами.

– Вы читали Фому Аквинского?

– О чем это вы?

Вместо ответа он вытащил серебряный портсигар и открыл его четким точным движением, одними кончиками пальцев. Взяв оттуда сигарету, протянул его мне. Я холодно отказался, не испытывая ни малейшего желания входить с ним в какое бы то ни было согласие, которое он сейчас и пытался установить между нами.

– Когда святой Фома Аквинский занимался исследованиями в Кёльне, он был настолько неразговорчивым, что товарищи прозвали его «большой немой сицилийский бык». Однажды, во время публичного диспута, он показал себя более блестящим оратором, чем его учитель, Альберт Великий. Тот в смущении повернулся к своим ученикам и предсказал, что «мычание этого быка будет раздаваться по всей вселенной».

Казалось, Полифем наслаждается своим рассказом. Так как я сохранял безразличное выражение лица, он продолжил:

– У святого Фомы были очень подходящие взгляды на политику. Для него человеческая общность существовала как единое целое; он считал, что все человеческие организации, объединенные одни с другими, и есть государство. Оно же преследует главную цель: общее благо гораздо важнее блага каждого отдельного человека.

– Почему вы рассказываете мне все это?

– Чтобы сказать вам, господин Нимье, что человек – существо общественное, а общество должно всегда превалировать над индивидуумом.

– То есть?

– Чтобы предохранять общественное благо, иногда приходится жертвовать теми индивидуумами, которые могут подвергнуть его опасности.

– Вот, значит, в чем дело! И это говорите мне вы? Вы намереваетесь меня устранить и приводите в пример какого-то философа, из которого я не прочел ни строчки, чтобы оправдать свои поступки и лечь спать со спокойной совестью…

Полифем выпустил из своей сигареты дым в виде толстого завитка, и я заметил, что на мгновение его мертвый глаз оживился.

– Есть истины, которые должны как можно дольше скрываться от широкой общественности. Моя роль состоит в том, чтобы улаживать проблемы, которые, случись им выйти на свет, создадут хаос и разрушат общественную сплоченность. Иногда нужно создавать счастье людям даже против их воли.

Я нашел, что эта фраза очень подходит Полифему: вне всякого сомнения, себя он считал выше «широкой общественности», относящимся к избранным, своего рода «теневому правительству». Я снова подумал о том, что сказал Александр, когда мы оказались в шале. Тесье объяснил моей матери, каким образом я служил им подопытным кроликом – разумеется, для блага страны. Да, благо страны, общественное благо, о котором Полифем разглагольствовал уже несколько минут…

Я бросил на него взгляд, полный отвращения, но он продолжил, надменно скривив губы:

– Конечно, вы думаете, что я бессовестное создание, готовое на все, чтобы исполнить свой долг: цель оправдывает средства, и все в таком духе. Себя же вы считаете «хорошим парнем» и убеждены, что ваш розыск не выходит за рамки закона. Мне очень жаль, что я только что поколебал вашу маленькую манихейскую вселенную, но не бывает хороших людей с одной стороны баррикады и плохих с другой.

Полифем встал и снова принялся прохаживаться по комнате.

– Я знаю, что в последние дни вы узнали много чего, и, некоторым образом, восхищен вашим рвением и жаждой истины, которая, судя по всему, вас и опьяняет.

Казалось, он знал так много, что это даже его самого сбивало с толку.

– Я знаю об этом больше, чем вы думаете.

– Сомневаюсь, – тотчас же ответил он мне. – Вы открыли правду, которая вас устраивает и лишь подтверждает ваше видение двойственности мира. Я был уверен, что когда-нибудь Тесье заговорит, но это не так важно.

Что меня удивляло больше всего: Полифем был в курсе, что я столько всего узнал от ученого, и в то же время не придавал этому никакого значения.

– Допускаю: вы кое-то пронюхали… Нечто такое, что должно было вас потрясти. Но у меня для вас есть еще одна часть правды. В доказательство своей искренности по отношению к вам, Нимье, я поделюсь с вами сведениями, которые должны оставаться в секрете. Взамен я жду, что вы проявите ко мне лояльность и поможете снова найти Александра.

Значит, Александра они не поймали. Я спросил себя, почему он только сейчас перешел к главной теме разговора – моему племяннику. Вне всякого сомнения, все разговоры об общественном благе и правде служат лишь одному – вызвать у меня доверие. Но как же это все оказалось возможным, в то время как Александр спал в одной из комнат шале? А Жюстина Неродо? Неужели она тоже смогла ускользнуть из их когтей? Они сейчас вместе?

Полифем смотрел на меня и, судя по всему, читал мои мысли, как открытую книгу:

– Да, парень удрал от нас! Думаю, что малыш никогда не перестанет меня удивлять. Он действительно невероятно одаренный.