Круг оборотня

С момента возвращения Марти в Таркерс Миллс из Вермонта на следующий день после Дня Труда,[3] он все время начеку, уверенный, что рано или поздно он обязательно встретится с оборотнем и узнает его, так как тот должен быть одноглазым. Хотя полицейские обещали, что они займутся проверкой слов мальчика, после того как он уверенно заявил, что при встрече с ним оборотень лишился одного глаза, Марти прекрасно видел, что они не поверили ему. Наверное, потому, что он всего лишь ребенок, а может быть, все дело в том, что их не было с ним в ту июльскую ночь. Впрочем, какое это имеет значение, почему? Главное, он знает, что на их помощь рассчитывать не приходится.

Таркерс Миллс — маленький городок, однако он раскинулся на довольно большой площади. Поэтому-то Марти, проводящему к тому же не так много времени вне дома, не доводилось до сегодняшнего дня встречаться с одноглазым. Пуститься же в расспросы он не рисковал: мать и так опасается, что июльское происшествие оставило неизлечимую травму в психике сына. Марти боится, что если он станет проводить расследование по всем правилам, то она неминуемо узнает об этом. Ну, а кроме того, Таркерс Миллс все же не настолько велик, и встреча Марти со Зверем в его человеческом обличии — всего лишь вопрос времени.

По дороге домой мистер Кослоу (Тренер Кослоу для тысяч его учеников, прошлых и настоящих) замечает, что Марти притих, и объясняет это про себя усталостью после бурно проведенного праздничного вечера. Однако он заблуждается. Никогда прежде, за исключением той памятной ночи, когда он устроил свой фейерверк, мальчик не чувствовал такого прилива сил и энергии. В голове у него вертится одна и та же мысль: ему потребовалось целых шестьдесят дней после приезда домой, чтобы отыскать оборотня, только потому, что он, Марти, является католиком и посещает церковь святой Марии на окраине города.

Дело в том, что человек с повязкой на глазу, кинувший несколько конфет в его мешок, при этом улыбнувшись и потрепав мальчика по голове, отстоит от католической веры, пожалуй, дальше, чем кто-либо другой во всем Таркерс Миллс. Потому что Зверь — это не кто иной, как преподобный отец Лестер Лоу, священник баптистской церкви.

Высунувшись из-за двери, Марти ясно различает в резком желтом электрическом свете глазную повязку. Она придает маленькому и робкому отцу Лоу воинственный, почти пиратский вид.

— Мне так жаль, что у вас разболелся глаз, ваше преподобие, — грохочущим басом Старшего Товарища заявляет мистер Кослоу. — Я надеюсь, ничего серьезного?

Улыбка, не сходящая с лица Лестера Лоу, приобретает страдальческий оттенок. Он объясняет, что на самом деле потерял один глаз из-за доброкачественной опухоли, ради удаления которой пришлось пойти на эту жертву. Однако на все Господня воля, к тому же теперь он чувствует себя в полном порядке. Он проводит ладонью по скрытой под резиновой маской макушке Марти и замечает, что некоторым людям приходится нести куда более тяжелый крест.

Поздним вечером Марти лежит в своей кровати, прислушиваясь к грустной и унылой песне холодного октябрьского ветра за окном, треплющего последние оставшиеся на ветвях листья и со свистом проносящегося сквозь дырки глазниц, вырезанных в пустых изнутри тыквах, которыми обставлен подъездной путь к дому Кослоу. По усыпанному звездами небу плывет ущербная луна. Марти не спит, потому что ему не дает покоя один-единственный вопрос: Как ему теперь следует поступить?

Пока он не может найти ответ на свой вопрос, но не сомневается, что рано или поздно ему удастся сделать это.

Он засыпает и спит глубоким сном ребенка, не тревожимый никакими сновидениями до самого утра. А пока он спит, над Таркерс Миллс бушует ветер, прогоняющий в небытие октябрь и несущий на своих крыльях последний, самый холодный осенний месяц — ноябрь.

Ноябрь

В Таркерс Миллс пришел мрачный, неприветливый ноябрь — предпоследний месяц подходящего к концу странного года. Необычная экспедиция готовится к отправлению в путь на Мэйн-стрит. Преподобный отец Лоу наблюдает за ней, стоя у двери своего дома. Он вышел на улицу, чтобы забрать почту из ящика, и теперь держит в руках пять религиозных рекламных проспектов и одно письмо. Он внимательно разглядывает колонну покрытых грязью «Фордов», «Шевроле» и «Харвестеров», медленно тянущуюся на выезд из города.