Читаем Круг общения полностью

В теоретических изысканиях Монастырского особая роль отводится фактографии. Он в курсе того, что в «фактографическом дискурсе» всегда присутствует поэтический мимесис, однако наличие зазора между логикой фактов и их репрезентацией не помешало ему очертить фактографический горизонт акций «КД». Вряд ли этот аффирмативный ландшафт импонировал его создателю, и в 2009 году А.М. внес в него элемент негативности – «неудачный лозунг» 1978 года. В отличие от Монастырского, Илья Кабаков с самого начала работал с негативным материалом, записывая ругань соседей и разговоры на коммунальной кухне. Соответственно, фактография была негативно-ангажированной. Тем не менее поэтический мимесис, который превалирует в работах Кабакова, нейтрализует негативность и создает «фармакологическую среду» типа Платоновской аптеки (Plato’s pharmacy). В Платоновской аптеке ФАРМАКОН = ЯД + ПАНАЦЕЯ, т. е. «борьба и единство противоположностей». Этим, наверное, объясняется характерное для московской концептуальной школы сочетание различных подходов с похожестью результатов.

92

Основатель движения Флаксус Джордж (Юргис) Мачунас писал, что «нельзя воспринять три шутки одновременно без того, чтобы не пропустить две из них мимо ушей». Структура практической шутки, а также эстрадных представлений и «номеров» линейна и мономорфна – в отличие от перформансов, которые полиморфны.

93

Этот абзац заимствован из моего предисловия к интервью с А.М. под названием «Концептуальный художник: сектант или лицедей» (1978–1979). Первоначальное название – «Интервью с Андреем Монастырским». Диалог осуществлялся по переписке. См.: www.letov.ru/ conceptualism (сайт Сергея Летова).

94

В альбомах и инсталляциях Кабакова метаморфозы персонажности (персонаж-сообщник, персонажантагонист и т. п.) – театральная парадигма, т. е. нечто совершенно неприемлемое для Монастырского (если верить его высказываниям). Однако именно на театральных подмостках фразы «все учтено» и «все схвачено» обжалованию не подлежат.

95

В 1497–1498 годах Савонарола сжигал во Флоренции книги и картины светского содержания. Та же участь постигла и его самого (1498 год).

96

Полный объем переписки с А.М. напечатан в книге В. и М. Тупи цыных «Москва – Нью-Йорк», WAM, 2006. См. также текст В.А.-Т. «Сигнатура времени» и последний диалог В.Т. & А.М. (2010) на сайте Летова: www.letov.ru/ conceptualism.

97

Монастырский действительно рассказал об одном из проектов («Лозунг–1980»), описание которого можно найти в первом томе «Поездок за город», М.: Ad Marginem, 1998.

98

Это примечание, как и предыдущее, добавлено в 2005 году. В нем я хочу напомнить о том, что в 1970-х и 1980-х годах теоретиками московского концептуализма были Илья Кабаков и Андрей Монастырский. В особенности этот последний, чьи тексты всегда отличались высоким уровнем теоретической рефлексии. Тем не менее авторы тех или иных статей о московском концептуализме претендуют на роль его теоретиков. Насколько я знаю, Монастырский никогда не резервировал за ними этой позиции, тем более что концептуализму вообще не нужны никакие теоретики помимо самих художников, которые – как это было в случае Смитсона, Кошута или Аткинсона – прекрасно справлялись со своими обязанностями, писали превосходные тексты и знали, что им делать.

99

См.: Каталог выставки «Between Spring and Summer: Soviet Conceptual Art in the Era of Late Communism», ICA, Boston, 1990.

100

Справедливость формулы «glamour = sugar frosted shit» не вызывает сомнения, но если на это «запасть», то можно превратить дискурс в индустрию по отмыванию автохтонных «каловых масс».

101

Там же обнаружилось письмо, полученное от А.М. по электронной почте в 2001 году: «Дорогой Витя! Огромное спасибо за два текста – „Серебряный дворец“ и „Интервью“, взятое у тебя Булатом. В интервью твои высказывания очень радикальны в общем плане – это важно на фоне той рутины, которая происходит в совр. искусстве. Замечательный диалог с Ильей о „КД“. Ты интересно акцентируешь на технологизме (например, в истории с Рыклиным). Я вообще как-то уверен, что инспиративность „КД“ возникала именно на этой основе».

Переписка с Монастырским началась в 1975 году и продолжается по сей день.

102

См.: В. Тупицын. Gesamtkunstwerk GULAG. Умрешь вчера, будешь первый. Андрей Монастырский и группа «КД», 54-а биеннале в Венеции, 2011. ХЖ. 2011. № 82.

103

Перейти на страницу:

Похожие книги

Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии