Круг Раскрывается: Холодный Огонь

В печи лежал слой углей, над которыми шёл волнами горячий воздух. Запустив руку в сумку, он вытащил своё устройство, шар раза в два больше его головы. Этот не нужно было делать таким, чтобы он долго не загорался, оставляя ему много часов, чтобы убраться подальше. Печь скоро высидит это яйцо для него. Он поцеловал сухую глиняную поверхность и закинул шар глубоко в сердце светящихся углей. Фонарь и сумку он бросил следом.

Наверху хлопнула дверь. По покрытым плиткой стенам бань загуляло эхо голосов. Бэн толкнул открытую дверь печи, чтобы затворить её, в последний момент отчаянно уцепившись в неё, пока она медленно не дошла до конца. Если бы она громыхнула, закрывшись, то все сонные служащие мигом бы сбежались на звук.

Он засунул металлические перчатки за пазуху и выбрался из подвала. Служащие зашли в подвал на другой стороне здания — этой осенью он две недели следил за их утренним распорядком. Он сомневался, что они услышали, как он с помощью топора разбил замок снаружи. Если вход выживет грядущее, то стражники решат, что кто-то вломился внутрь, чтобы поспать в тепле.

Он подбежал к каналу и нацепил коньки, его пальцы дрожали, когда он затягивал ремни. Глина всё больше твердела и сохла в углях. Служащие направлялись к поленницам, чтобы раскочегарить печь в полную силу. У него кончалось время; восточное небо приобрело красноватый оттенок.

Он выбежал на лёд. Оттолкнулся три раза — и растянулся, заплатив за то, что пытался ехать, думая о посторонних вещах. Он вдохнул и заставил себя встать осторожнее. Он упал рядом с горкой поленьев. Он быстро срезал свои бахилы, вытащил их из ремней коньков, завернул в них свои вязаные перчатки и засунул под несколько поленьев. Он всегда носил с собой в кармане флакон с маслом и огниво: он вылил масло на скрывавшие его одежду поленья, затем поджёг их. После этого он медленно поехал прочь, не отрывая взгляда от льда.

У Джойс-Пойнт он обернулся и посмотрел на восточное небо. Те, кто любил попариться перед работой, сейчас вставали в очередь к воротам бань. Некоторые из них уже могут быть внутри. Бэн вздохнул. Трудно было определить, сколько потребуется каждому устройству на то, чтобы сделать своё дело. Чёрный взрыв-порошок был особо ненадёжным, хоть и эффективным, когда наконец срабатывал.

Он услышал глухой удар, затем гулкий рёв. Гейзер воды, огня, дерева и всякой всячины ударил в небо. У Бэна перехватило дыхание, когда маслянистый чёрный дым и фонтан воды воспарили над зданиями, отделявшими его от бань. Это было прекрасно. Его трясло от желания вернуться. Сколько останется? Сколько выживет?

Он прикусил до крови нижнюю губу. У него щипало глаза; он дико потел. Он не должен возвращаться. Он должен следовать плану. Нельзя, чтобы его здесь видели.

Он как-то сумел заставить себя развернуться и ехать дальше. Он и его эскорт должны покинуть город до того, как вести о бедствии на Острове Эйрги достигнут Ворот Сурос.

В день, когда Бэн уехал, Даджа дала Джори урок боевой медитации и занималась всякой всячиной после ванной, чиня украшения для друзей Матази и обдумывая костюм из живого металла. Она осматривала тройную цепочку, похожую на водопад из белого золота, когда услышала внизу громкие голоса. Охваченная любопытством, она подошла к служебной лестнице, которая была ближе всего к источнику шума.

‑ И все старые меховые полости, и я имею ввиду все. И не спорь больше, у меня кончается терпение.

Это была Матази, её голос звучал необычно чётко.

‑ Чай, чайники. Янна сохрани, никогда такого не видела, никогда. Бальзам из алоэ, сколько сможем пожертвовать. Не скупитесь. Муслиновые и льняные ткани для бинтов. Устройте кровати на чердаке коровника и в кладовых — мы можем принять двадцать человек, если они не против потесниться. Половина Улицы Стиффлэйс охвачена пламенем.

Даджа сбежала вниз. Матази стояла в коридоре, который вёл в сени, приложив ладони к вискам, в то время как слуги поспешно выполняли её указания. Служанки метались туда-сюда, наваливая по обе стороны своей госпожи припасов: ларец с лекарствами, которые Матази хранила для экстренных случаев, дешёвые жестяные кружки, миски и столовые приборы, и открытые ящики с бутылками спирта, использовавшегося в качестве стимулятора и успокоительного. Из кладовых появились лакеи, неся на плечах рулоны парусины, которую использовали для навесов; следом слуга нёс набор длинных шестов для палаток.

Даджа посмотрела на Матази:

‑ Что случилось? ‑ спросила она. ‑ Я могу помочь?

Матази перевела на неё испуганный взгляд своих тёмных глаз:

‑ Я была с визитом у одной из тётушек Коула. Она живёт на другой стороне Кадасепа. Мы пошли по магазинам. Мы…

Губы Матази задрожали. Она прикрыла их ладонью, пытаясь взять себя в руки. Служанки принесли ещё припасов; лакеи вынесли их наружу.

‑ Мы конечно услышали звон пожарных колоколов, ‑ сказала Матази. ‑ На… на Острова Эйги есть бани, большие бани, на пересечении Улиц Стиффлэйс и Барбзан. Говорят, что взорвалась печь — там теперь только кратер. Горит весь квартал вокруг него.