Круг Раскрывается: Разбитое Стекло

Так он и пропутешествовал половину расстояния до берега Бесконечного Океана, обогнув Море Камней и продолжив двигаться на юго-восток. Наконец он добрался до лавки, которой владел его брат в четвёртом колене, Антону Тинас, живший в Тариосе. К тому времени он частично вернул навык работы с формами и тянутым стеклом. Антону старел. Он предпочитал заниматься гравировкой и полированием в основной лавке, где он ждал клиентов. Кис мог изготавливать изделия, которые требовались Антону, а потом упражняться в стеклодувном деле в уединении, чтобы никто не видел, насколько плохо у него получается.

И только он было почувствовал уверенность, как явились эта девушка и её молния.

Дрожа, Кис заставил себя выйти наружу, к колодцу, и попить воды. Затем он вернулся в мастерскую. Там царил полный беспорядок. Он разбил готовые изделия, бросил стеклодувную трубку, опрокинул банки с пигментами. Нужно было прибраться, пока Антону не застал этот бардак. Он потянулся к метле.

Пухлая рыжеволосая девушка, державшая молнию в руке так небрежно, будто та была браслетом, который она только что сняла. Молния блестела в распущенном локоне её волос подобно кусочкам слюды, которые яскедаси, или артисты, использовали, чтобы заставить свои волосы блестеть в свете факелов. Девушка бросила молнию, как солдат бросил бы копьё, заставив его руку онеметь. Она сделала это, чтобы спасти мерзкую тварь, которая выползла из его дыхания в сбор расплавленного стекла.

Кис хотел больше никогда не видеть эту девушку. «Пожалуйста», - молил он всех богов, какие только могли его слышать, «я не хочу никогда даже тени её видеть».

Дэйма

Чуть раньше, тем же днём

Дэйма Номасдина спал. В своих снах он видел четверых мёртвых женщин, убийцу которых он всё ещё не отыскал: акробатка Ниоки, танцовщица Фаррэй, музыкантша Офелика и певица Зудана. Все четверо женщин носили жёлтые вуали яскедаси, лицензированных артистов, работавших по большей части в садовом округе под названием Капик. Вместо того, чтобы парить у них вокруг голов, будучи прицепленными к локонам волос или косам, вуали плотно перетягивали, с узлом, шеи. У каждой женщины было опухшее, потемневшее лицо жертвы удушения.

- Он бросил меня в переулке, как мусор, - сказала Ниоки.

Не смотря на завязанный вокруг горла шёлк, её голос был кристально-чистым и полным осуждающего горя.

- Меня сбросили вниз по подвальной лестнице, - прошептала Фаррэй.

- Он усадил меня у здания на пересечении улиц Лотоса и Павлина, всем на обозрение, - напомнила ему Офелика.

- Меня он уложил перед Воротами Капика, чтобы какой-то лавочник нашёл меня, возвращаясь домой навеселе, - с горечью произнесла Зудана. - Этот лавочник упал на меня, будто я — мешок луковиц.

- Что ты делаешь? - спросила Ниоки. - Почему мой призрак по-прежнему парит в великой пустоте?

- Что ты делаешь? - простонала сквозь опухшие губы Офелика. - Мой дух не был очищен.

- Что ты делаешь? - спрашивали мёртвые женщины, их голоса резко звучали в ушах Дэймы. - Отомсти за нас, - сказали они, пропадая из вида.

Последним, что увидел Дэйма, были их вытянутые, напряжённые руки, и трепет жёлтого шёлка.

- Номасдина! - грубая рука трясла его плечо. - Вставай, даской. Ты нужен.

Дэйма сел, сонно щурясь и ощущая во рту привкус вчерашнего жирного ужина. Он заснул у себя за рабочим столом, уронив голову на страницы записей, которые он сделал по убийствам четырёх яскедаси. Неудивительно, что они ему снились. Брошенный на окно взгляд явил ему лучи солнечного света, пробивающиеся через щели в ставнях. В комнате было жарко и душно.

- Не моя смена, - проворчал он.

- Хорошо, - с наигранным весельем сообщила ему дежурный сержант. - Значит ничто не помешает тебе съездить на Площадь Лабрикас. За тобой послал окружной капитан.

Сержант опрокинула Дэйме на голову ковш с водой. Пока Дэйма отплёвывался, она добавила, уже с неподдельной благожелательностью:

- Он знает, что ты работал в ночную смену. Не пытайся привести себя в порядок, просто иди.