Круг Раскрывается: Уличная Магия (ЛП)

В доме на Улице Зайцев Эвви нашла, чем заняться, пока Браяра не было. Она упражнялась в буквах, пока это ей не наскучило, затем полистала книгу камней, которую они использовали, изумлённо глазея на цветные иллюстрации. Она не могла дождаться прочесть, какой камень был изображён на каждой из прекрасных картинок, и пыталась угадать их названия, используя те буквы, которые уже изучила. Когда и это её утомило, она попыталась заинтересовать свою кошку, Мячик, в игре с круглым хематитом из её каменного алфавита.

Что это был за шум на крыше? Она напряжённо прислушалась, но ничего не услышала. Вдруг насторожившись, она вернула кусок хематита обратно в его кармашек, скатала каменный алфавит и отнесла его в кладовую. Спрятав его там, она вышла из кладовой и угодила прямиком в подставленную ладонь, державшую вонючую тряпку. Та закрыла ей лицо. Она зацарапала того, кто её держал, но испарения от тряпки огнём промчались по её носу в голову, погрузив её в темноту.

Дорога к храму Воды была долгой и трудной, с частыми остановками на отдых. Наконец Браяр смог передать Май лекарям из храма Воды. Они заверили его, что обеспечат ей наилучший уход, и заверили Май, что всё бесплатно. После того, как она рассказала ему, как пройти к логову Гадюк, Браяр попрощался с Май. Он уже собирался уходить, когда что-то заставило его спросить:

- А потом что будешь делать? Вернёшься к Гадюкам?

Май, бледная и покрытая испариной, покачала головой.

- Это смешно. С меня довольно банд, любых банд. Никто уже не знает, как себя вести. Моя сестра давно приглашает меня на работу в ей харчевню. Попробую лучше это.

- Вы не против? - резко спросил лекарь, приставленный к Май. - Чем раньше я начну лечить, тем лучше она себя почувствует. Поговорите потом.

Браяр не был уверен, что у них потом будет время на разговоры. Судя по её лицу, Май думала так же.

- Осторожнее с Гадюками, сказала она ему. - И не упусти немого и мечника леди. Особенно немного. Он ходит бесшумно и любит подкрадываться сзади.

Браяр махнул ей и вышел из лазарета, с магическим набором перекинутым через плечо. Оказавшись снаружи он перебрал свои магические узы. Вот были Трис, Даджа и Сэндри, его связи с ними были растянуты на такое большое расстояние, что в его магическом зрении казались не толще волоса. Вот были его узы с Розторн и с посвящённым Крэйном, бывшим сейчас дома, в Спиральном Круге. Связь с Крэйном тоже была истончена расстоянием. А вот была связь с Эвви — крепкая и устойчивая. Сейчас он был к ней даже ближе, чем к Розторн — но она была не на северо-востоке, где был расположен их дом. Её узы вели на юг от его местоположения, в направлении логова Гадюк. Связь также горела от гнева Эвви. Она не была напугана, и ей не было больно, но она определённо была в ярости.

«И не она одна», - мрачно подумал Браяр, направившись вниз по Улице Колодцев.

Эвви очнулась, глотая воздух, и запаниковала. Всё вокруг неё было чёрным, чёрным и без света. Она попала под завал? Но она же всегда знала, когда камень готов был податься…

Она попыталась ощупать перед собой руками, только чтобы обнаружить их связанными у неё за спиной. Её ноги тоже были связаны. «Гадюки», - подумала она, паникуя и злясь одновременно. Эти гнойные, кровососущие, дерьморожие Гадюки наконец поймали её.

- Она очнулась, - послышался женский голос. - Я видела, как она задёргалась.

- Хорошо, - протянул другой голос, мужской. - Пусть разомнётся, маленькая тварь.

- Дай мне принести ей воды, - сказал второй женский голос. - Знаешь же, от сонного сока пересыхает горло.

- Женщины — такие мягкосердечные. Не снимай повязку с глаз, - приказал мужской голос. - Не позволяй ничего видеть, чтобы она не начала магичить.

Руки привели Эвви в сидячее положение. Она почувствовала у губ чашку. Не обращая внимания на боль в кистях и руках, которые оказались под ней, Эвви благодарно глотала воду, пока не напилась. Когда она закончила, руки снова положили её на бок.

«Они прошли по крышам», - осознала она. Пахан Браяр забыл заколдовать дверь на крышу, не вспомнив, насколько часто чаммурцы пользовались верхними дорогами. «Когда снова его увижу, я его ещё попинаю насчёт этого», - пообещала она себе. Она отказывалась верить, что может никогда больше его не увидеть. Он вытащит её — если может.

«Так вот чему я научилась за четыре года?» - подумала она, кусая нижнюю губу. «Кто-то придёт и поможет? Никто мне не поможет».

Кроме Пахан Браяра. Она никогда не знала подобного ему, никогда подобных ему не слышала. Он говорил как вменяемый человек, во-первых, не как пахан в соуках и в рассказах. Он знал, что значит быть нищим и напуганным. Она могла видеть это в его глазах.

«Я что, принцесса имперского двора, со стопами-лотосами, неспособная идти самостоятельно?» - подумала она, вспомнив наиболее благородных леди Янджинга. Она всегда жалела их, потому что они не могли убежать от неприятностей. Теперь она тоже не могла убежать, но ей претила мысль о том, что Пахан Браяр узнает о том, что она ничего не сделала, чтобы сопротивляться Гадюкам.