Круг следующий

— И как, ты полагаешь, мне следует наказать его? — поинтересовался Адалат.

— Он многим обязан тебе. Он выдавал себя за твоего друга. И он предал тебя… По-моему, тут не может быть двух решений.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я уже все сказала. — пожала плечами Лера, — Ты не ребенок… Такие, как Альберт, не имеют права на жизнь.

— Не забывай, он был мне другом.

— И я говорю о том же. Конечно, ты знаешь его много лучше, чем меня. Ты безусловно доверял ему, и он этим пользовался. Но теперь тебе известно, о чем Альберт говорил с Федором Степановичем. Ты полагаешь, я могла ошибиться. Ты вправе вообще не верить мне. Но ты можешь все проверить. Есть отчетность и есть люди, с которыми он работал в последнее время…

— Естественно, я все вначале проверю. А потом ознакомлю его с результатами проверки и вышвырну вон.

— Это не серьезно, Алик. — Лера покачала головой и с сожалением посмотрела на молодого человека, — Сейчас не те времена. Врагов следует уничтожать. Узнав, что их разоблачили, такие люди не испытывают угрызений совести. Они только ожесточаются… Ладно. Ты вначале проверь все, а потом будет проще решать.

— Договорились. Когда через несколько минут Лера стала собираться домой, настроение у неё было не самое хорошее. Она с грустью была вынуждена признаться себе, что где-то в глубине души надеялась на несколько иное окончание этого визита к Адалату. При всей своей теплоте прощальный поцелуй, которым они обменялись у порога, был все-таки скорее дружеским, чем страстным или жадно-нетерпеливым…

ГЛАВА 13 Поиск свидетелей. История Мазлумяна. Другие свидетели

Леха оказался прав. В Москве были ещё люди, верившие в торжество добра. Они верили также в неизбежность наказания зла. И это даже в том наводящем на размышления случае, когда считали себя обиженными не кем-нибудь, а сотрудниками системы поддержания правопорядка. Сергей заручился поддержкой начальства и ему для деликатных неафишируемых поисков было выделено несколько человек, которым предстояла нелегкая работа по просмотру обращений граждан с претензиями к сотрудникам милиции. При обращениях в отдельные подразделения на всякий случай не конкретизировалось, о какого рода претензиях идет речь. Просматривалась вся документация этого типа за последний год. И из неё делались выборки. Среди различного рода заявлений и обращений оказались и такие, которые резко улучшили настроение Володи Коренкова, занимавшегося просмотром уже отобранных помощниками документов. В этом не было ничего удивительного, поскольку в шести привлекших его внимание заявлениях говорилось о том, что их составители подвергались избиению в милицейских автомобилях. Особенно пространным было заявление некоего гражданина Мазлумяна. События в его описании выглядели приблизительно следующим образом. Однажды в разгар осени потерпевший стоял во второй полови не дня недалеко от выхода из метро, поджидая свою супругу. На месте встречи он волею случая оказался почти за час до оговоренного времени. Поэтому изнывал от скуки и от нечего делать рассматривал товары, выставленные на полках коммерческих киосков. Так, переходя от киоска к киоску, он оказался у последнего, расположенного почти вплотную к проезжей части. И тут его окликнули из остановившегося рядом милицейского «Москвича»:

— Будьте добры! — взывал к нему из открывшейся дверцы офицер, — Вы не подскажете нам, как проехать ко второму корпусу дома номер двадцать три? Поскольку гражданин Мазлумян последние лет двадцать жил именно в этом районе и хорошо знал его, он принялся пространно объяснять, как лучше добраться машиной до нужного дома.

— Может быть, вас не затруднит показать нам туда дорогу? Очень прошу. А минут через пять-десять мы доставили бы вас на — зад. — предложил милиционер.

— С удовольствием. — согласился законопослушный и готовый к услугам гражданин Мазлумян. Он перебрался через идущие вдоль улицы трубы металлического ограждения. А попросивший его о помощи офицер вышел из машины и предупредительно распахнул перед ним заднюю дверцу. Мазлумян сел. На заднем сиденье уже был пассажир — тоже офицер милиции, который поспешил подвинуться, освобождая рядом с собой место.

— Подвиньтесь. — попросил тот, что заговорил с Мазлумяном, — Я тоже сяду сзади. Мазлумян послушно подвинулся. Офицер сел рядом и машина тронулась. Никто не нарушал молчания.

— Сейчас налево. — скомандовал Мазлумян. И машина повернула налево.

— Вы что-то обронили. — заметил севший справа от Мазлумяна офицер, как только они свернули с основной дороги во дворы.