Круг замкнулся

— Я спрашиваю потому, что мне очень грустно, что он сбежал. Он был такой милый и добрый, я с ним могла говорить обо всем на свете. Ну, он, разумеется, тоже был в меня влюблен, но об этом мы не задумывались, лишь порой я глядела на него такими глазами. Удивительный человек, но мужчина он был настоящий, куча детей, как я слышала, такой экземпляр! Жаль его, он водил корабль, но теперь снова пустил все по ветру, впрочем, представь себе, мне это отчасти в нем нравится. Он ни о чем не печется на этой земле, просто бросает все и уходит. И в этом он не знает страха и не похож на других. Но этого ты, Лолла, понять не можешь, этого от тебя и ждать нечего. Это мне следовало быть с ним на борту корабля. Правда, я и сама теперь мало на что гожусь, но все же…

— А держишь себя так, будто годишься, — сказала Лолла.

— Вот ты и обиделась. Ну и дура, раз ты обижаешься на такую чепуху. Если бы, к примеру, в тебя кто-нибудь влюбился, я бы к этому отнеслась вполне спокойно.

— Вот именно, что неспокойно. Прощай.

И они расстались. Обе, сжав губы, обе ожесточенные. Любовь и вражда бушевали в них, и ни одна не чувствовала себя хорошо после этой встречи, и обе страдали. А добропорядочный супруг сидел у себя в конторе, работал и ни о чем не догадывался.

Лолла прошла к Вестману и накупила полную корзину всякой всячины. Выйдя из магазина, она увидела, что перед ней стоит Ольга. Ольга плакала, нимало не тревожась, что люди ее видят, просто стояла и плакала.

— Я пошла за тобой, я этого не вынесу, сделай и мне что-нибудь злое. Не говори, ничего не говори, это было подло с моей стороны. Я совсем потеряла голову, я стала куда хуже, ты еще помнишь, Лолла, какая я была? Ну, пожалуйста, сделай мне что-нибудь плохое. Не то ты подумаешь, что на меня кто-нибудь дурно влияет дома, а на меня вовсе никто не влияет, я очень счастлива в семейной жизни, и мне очень хорошо. Пожалуйста, помоги ему это понять. Чтобы он не думал, что я натворила глупостей и в чем-то раскаиваюсь. Дурак он, если так думает. А тебе я желаю всяческого счастья, и забудь все, что я наговорила. Ерунда, говоришь? Нет, к сожалению, не ерунда, просто ты очень добрая. До свиданья! Дай мне руку.

И тут Ольга ушла, она шла быстро, наклонясь вперед и не поднимая глаз. Остановилась перед большой зеркальной витриной, достала носовой платок и привела себя в порядок, распрямила спину и проследовала дальше, улыбаясь по дороге всем, кто с ней поздоровается.

Лолла отправилась домой. Она сделала крюк, чтобы снова не натолкнуться на фармацевта, как это было вчера. Он любил, опершись на одну ногу, выставиться перед ней и ядовито ее поприветствовать. Такова была его маленькая месть за собственное уродство, за то, что он не такой, как все. Тоже ведь человек, пусть ведет себя как захочет.

Она бесшумно отперла дверь, чтобы не потревожить работавшего в конторе мужа, и уж конечно она не пела, не свистела и не грохотала конфорками.

Непривычно для тебя, Лолла, быть здесь хозяйкой и владеть всем этим добром. Богатства тут и в помине не было, так, средний уровень, заурядный дом, и вот сюда-то она попала. Ей все было знакомо с тех пор, как она была здесь в услужении, но чашки и рюмки частью разбиты, частью исчезли, керамический сервиз неполный, два стула на кухне поломаны — но ведь все это можно заменить. Постели, одеяла, половики — как прежде, правда, малость поизносились, но Лолла мастерица на все руки. Гардины она подштопала, даже не снимая с окон. Словом, на все руки.

Прошло несколько недель.

Она знала, что команда «Воробья» попросила расчет и что с определенного дня и часа судну запрещен выход в море.

— Ну и что? — спросил Клеменс.

А то, что ее это интересует, вернее, не ее, а Абеля.

— Дорогая Лолла, нас только двое на свете, и прошу тебя не думать ни о ком другом.

Ясней он не мог выразить свою любовь. Он не отрывался от работы, чтобы взглянуть на нее, но она постоянно жила в его мыслях. Так, ему казалось, что она ничего не покупает для себя, неужели ей ничего не нужно?

— Нет, спасибо. А что мне может быть нужно?

Ну, не хочет ли она взять сюда свою матушку?

— Нет, спасибо, матери лучше остаться в домике на берегу вместе с кошкой и кактусами.

У Лоллы не было запросов, она хотела показать ему разницу между хорошей женой и… и другой. Но хотя ей приходилось появляться на улице с корзиной для покупок, а дома выполнять работу служанки, всей своей повадкой она доказывала, что стала знатной дамой. И чтоб никто не подумал о ней иначе. Вот она, к примеру, с удовольствием завела бы канарейку, но боялась, что это удовольствие для низших классов. А можно ли ей ходить в церковь? Только если он этого хочет и пойдет вместе с ней. Танцевать? С удовольствием. Но умеет ли она танцевать? Как другие, так и она. Все выучиваются — кто в школе, кто сам.