Круг замкнулся

Бенжамен стоял в Drogerie,[33] в уголке, с двумя пачками презервативов, по одной в каждой руке, пытаясь расшифровать немецкие инструкции. Пачки явно отличались друг от друга, но он представления не имел, в чем заключалась разница, по-видимому, существенная. В размере? Текстуре? Отдушке? Не понять.

Раньше Бенжамен никогда не пользовался презервативом. Невероятно, если подумать, но факт. С Сисили они вообще не предохранялись в тот день — несколько безрассудно, в его теперешнем понимании, — Эмили же сначала принимала таблетки, а потом… нужды не было. Значит, ему предстояло нечто неизведанное. Тем более важно сделать правильный выбор.

Он колебался. Вспомнился позорный инцидент, случившийся в 1980-х, когда их группа, «Утроба рока», успешно отыграв в центре искусств под Челтенхемом, возвращалась обратно в Бирмингем. В фургоне они впятером затеяли игру под названием «Потери». Смысл игры состоял в том, чтобы назвать какое-нибудь предположительно массовое занятие, которое ты сам — к своему стыду, надо полагать, — никогда не пробовал. За каждого участника, знакомого с этим занятием, тебе доставалось очко, и в итоге чем больше очков ты набирал, тем более ненормальным вырисовывался в глазах других игроков. Бенжамен выиграл первый раунд, набрав максимальные четыре очка, когда признался — под изумленный вой, — что никогда не пользовался презервативом. А затем он выиграл следующие десять раундов, все с максимальным счетом, сознавшись поочередно в том, что никогда не употреблял кокаин, не прикасался к марихуане, не выкурил ни одной сигареты, не занимался сексом на свежем воздухе, не разгонял машину до восьмидесяти миль в час, у него никогда не было девушки на одну ночь, он ни разу не играл в карты на деньги, не прогуливал школу, не выпивал больше трех пинт пива за вечер и никогда не забывал о дне рождения мамы. Вдобавок никому не удалось набрать четыре очка за раз: если кто-нибудь чего-то не делал, то Бенжамен и подавно. Был лишь один момент, когда показалось, что ситуация переломится: Ральф, ударник, поведал с унынием, что у него никогда не было секса с двумя девушками.

— Ага! — торжествующе воскликнул Бенжамен. — А у меня был.

Но ему тут же объяснили, что Ральф имел в виду секс с двумя девушками одновременно. За что он и получил свои три очка — всего лишь.

Бенжамен снова посмотрел на пачки и вдруг сообразил (отчего у него защемило сердце), что, наверное, все равно, какую покупать. Он провел в Мюнхене три недели, толком не поговорив ни с одной живой душой, а тем более с женщиной, которая согласилась бы лечь с ним в постель. Так и не разобрав значения незнакомых слов, он в результате положил обе пачки в корзинку для покупок. В конце концов, в квартире, которую он снимал, имеется немецкий словарь.

* * *

Трудно увидеть средь этой серости,

Как деревья безлистные (названья их
Забыл) летом расцветут,
И женщины лягут на берегу
Голышом — так говорят —
Перекусить с бизнесменами в костюмах
                                               и при галстуках,
Бросая украдкой голодные взгляды.

Какими будут эти цветы?

Те, что обязательно набухнут средь шипов
Куста разлапистого (и безымянного
                                               по моей вине)?
Дрожа, думаю, где же дождь,
Давно обещанный здешним грозным небом,
И сокрушаюсь о своем невежестве.

Пора покинуть этот невезучий город,

Придавленный облаками, которые я мог бы
Описать детально, да терминов не знаю.
А красота тех девушек, от солнца пьяных,
В моем воображении — реальность.
Зимой в саду Английском
Мороз по коже от двух грубых истин:

Меня не будет здесь, когда красавицы

На берег выйдут среди бела дня,
И лирика пейзажного не выйдет из меня.

* * *