Кругами рая

Глава седьмая

АЛЕША БРОДИТ ПО ОКРЕСТНОСТЯМ, ВСПОМИНАЕТ, КАК К НЕМУ ПРИШЛО ПРИЗВАНИЕ И ЧТО ИЗ ЭТОГО ВЫШЛО. ПРИ ЭТОМ ОН ПЫТАЕТСЯ ПОНЯТЬ, КТО ЕГО ОТЕЦ – ПОРОЖДЕНИЕ ДЬЯВОЛА ИЛИ ПРИШЕЛЕЦ ИЗ «ЗЕРКАЛЬНОГО МИРА». ЕЩЕ ОДНО ЯВЛЕНИЕ ГРИНИ

Уже третий час бродил Алексей с тайным намерением немного заблудиться. Спускался к морю, бросал камешки, заставляя чаек тяжело взлетать над валунами, съел у киоска горячую, из кипящего масла, хычину с чуть недожаренным луком, запил ее стаканом ледяной фанты, наконец почувствовал, что устал и хочет спать, и по территории пустующего детского сада направился в поселок.

Мысли его все время возвращались к ящерке, которую перед уходом он бережно положил на дно аквариума и прикрыл рыбацкой сетью, чтоб не сбежала. Как ей там и, главное, чем ее кормить? Надо было бы, конечно, узнать сначала, чем кормить, а потом уж запирать. Но ведь это вышло как-то само собой. Очень она ему понравилась.

Алексей верил, что насекомые, рыбы, вообще все твари

– существа более одушевленные, чем люди. Это у него осталось с детства, может быть, с маминой любви к аксолотлю, подаренному ей друзьями на день рождения. Ни амбиций, ни бесполезного зла в них не было. А зато одиночество и страх, как у всех.

Сейчас его ящерка мечется там, в пыльном, пустом шаре, и не понимает, где очутилась. Надо нарвать травы, принести ей немного родины. Крокодайла! Характер характером, а жрать-то надо. Обрадуется, когда он придет. Все-таки, что ни говори, знакомый. Ему лучше, чем другим, известно, что она там сейчас переживает. Почти два года в постели, да еще в самом нетерпеливом возрасте, это стаж.

* * *

Алеша уже вторую неделю лежит один, с диагнозом ревмокардит. Мама чем-то занята на кухне. Отец вернется не раньше вечера. А до весны далеко.

Весной его станут выносить на улицу и сажать на маленький стульчик со спинкой в виде стрекозы. Мальчишки у его ног будут пускать кораблики из коры, строить плотины. Девочки – скакать через веревку. И ноздри будет пощипывать острый металлический запах тающего снега и земли. И все, веселье и радость, покажется громким и неправдоподобным.

Но это когда еще.

А сейчас зима, надо лежать и стараться не двигаться. Последнее требование, конечно, невыполнимо. Как это? Он ведь живой.

Обещают привязать к постели.

Поговорить не с кем. Он орет песни, рассматривает в который раз пряничные иллюстрации Конашевича и слушает радио. Сказки давно прочитаны. Злодеев он узнает с первой страницы, все хитрости и чудеса давно известны.

Только так, в круглосуточной постели, маленький

Алеша обнаружил вдруг, что Бог, или кто там, каждой вещи дал еще и голос. Звучит буквально все. Даже камни по вечерам. Про камни он, вероятно, знал из книг.

Сейчас же он в комнате один, и весь их дом, вся улица пытаются его свести с ума бессмысленными звуками.

Потрескивают обои, гудят машины, свистит на кухне чайник тети Фаины. С потолка спрыгивает, уже в который раз, полонез Огинского, и всякий раз с новыми ошибками. В это же время там двигают, не поднимая, стулья, гремят посудой и смеются.

Тормозят машины. Гремит на мосту отвалившаяся шпала. Орет, словно сорвалась с дерева, девчонка. Тормозят и гудят машины.

Какой-то полоумный ритмично бьет по железу. Справа проснулся младенец, заплакал и закричал. Его не слышат. Пришепетывают на асфальте шаги прохожих. Чайник свистит. Его не слышат. Низкий женский голос читает стихи или кому-то выговаривает.

Внизу разбилась посуда, но никто не заругался, а почему-то высморкался. Скрипит на ветру чья-то форточка. Стукнула крышка пианино, прищемив последние звуки этюда Черни. Младенец вдруг замолчал, как умер. Наверное, ему дали соску.

Шпала – не литавра, гремит без отзвука, без эха, тормозят машины, чей-то крик за окном: «Тося! Я заняла! Подходи!» Снова закричал младенец, снова, спотыкаясь, поплыл полонез, а чайник на басовитой ноте закончил свою истерику. Но крик слева: «Я тебе что говорила!» В ответ всхлипывания и «бкмжвдтфнму». Гласные почему-то до него не долетают.

На мгновение все затихает, и ходики начинают нарубать лапшу. Однако тут же все звуки оживают вновь.

Он был на грани помешательства.

Идея выхода пришла неожиданно, как умение плавать. Алеша стал согласовывать звуки, уговаривать мир, придумывать ему смысл.