Круги ада

— Слишком большая честь для меня, дорогая, — сказал он. — Это невозможно…

— Так я и думала. — Разве не учил ее Идвир становиться в подобные моменты холодной и твердой как сталь? — Ты никогда не сможешь забыть, чем я была.

— Уверяю тебя, я не ханжа, но…

— Я имею в виду мои измены, предательства… О, давай забудем об этом разговоре, Ники. Я просто хотела попытаться. Ничего, со мной будет все в порядке. Давай не будем портить наш вечер. Может быть… знаешь, может быть, мы и вправду когда-нибудь снова встретимся.

Неожиданно Доминика осенило. Он выпрямился и пробормотал неопределенное восклицание. "Почему я раньше об этом не подумал?"

От Джаны не укрылось волнение Флэндри.

— Что-нибудь случилось?

Пилот рассмотрел неожиданную мысль со всех сторон, радостно хмыкнул и сжал пальцы девушки.

— Ничего страшного. Кажется, я нашел выход. Конечно, если тебя это заинтересует.

— Что ты задумал?

— Ты с ходу отбросила мысль о работе агента как нелепую фантазию. Не слишком ли ты поспешила? За последнее время в тебе обнаружились твердость и ум. Я уж не говорю о твоей красоте и очаровании. Но главное, ты владеешь практически уникальным, удивительным даром. Идвиру теперь никогда не удастся переманить тебя на свою сторону. Наша разведслужба подпрыгнет от радости, едва я сообщу о твоем существовании по доступным мне каналам. Мы будем часто видеться друг с другом. Не исключено, что время от времени нам придется работать вместе. Даже если тебя пошлют в Ройдхунат в качестве двойного агента…

Доминик остановился. Лицо девушки выражало отчаяние.

— В чем дело? — пробормотал он.

Ее губы беззвучно двигались. Она не могла вымолвить ни слова. Глаза оставались сухими. Они внезапно выцвели, словно позади них вспыхнуло пламя. Лицо стало матово-бледным.

— Ты тоже, — выдавила она.

— Что? Я не…

Джана подняла руку, приказывая ему замолчать.

— Каждый, в течение всей моей сознательной жизни, включая Идвира, а теперь тебя.

— Да в чем дело?

— Все используют меня. — Девушка говорила совершенно спокойно, ничуть не повышая голос. Ее взгляд устремился в пустоту. — Ты знаешь, самое смешное заключается в том, что я действительно хотела, чтобы меня использовали. Я хотела давать, служить, помогать, принадлежать каждому… Но ты видел только инструмент. Вещь. Все видели во мне только лишь вещь.

— Джана, клянусь честью…

— Честь? — Она медленно покачала головой. — Это странное чувство, — теперь девушка обращалась к своему Богу, ее голос стал высоким и удивленным, как у ребенка, который не может чего-то понять, — раз и навсегда узнать, что никто обо мне не заботится. Никто. Даже Ты. — Она расправила плечи. — Ничего, я справлюсь.

Сфокусировав свой взгляд на Флэндри, который, беспомощно хлопая глазами, сидел в кресле, Джана равнодушно сказала:

— Что касается тебя, ты не пропустишь ни одной юбки. Я здесь ничего не смогу поделать. Но я желаю, чтобы ты никогда не получил той женщины, которая привлечет тебя по-настоящему.

В тот момент Флэндри пропустил последнее замечание мимо ушей.

— Ты спятила, — сказал он, надеясь, что резкость этих слов приведет ее в чувство. — У тебя пьяная истерика.

— Вполне возможно, — устало ответила она. — Пожалуйста, уходи.

Он ушел и устроился на ночь в другом месте. Наутро корабль приземлился на Изабо. Джана сошла по трапу не попрощавшись. Флэндри долго смотрел ей вслед, затем пожал плечами, вздохнул: "Женщины! Никогда их не поймешь", — и неторопливо пошел к самолету, отправлявшемуся в город, где пилот собирался достойно отпраздновать свою победу.

Пол Андерсон Восставшие миры

Пролог

Создавайте единство.

Я/мы: ноги, принадлежащие Охраняющему Северные Врата и другим, которые могут быть; Паромщику и Скорбящему, которые не будут больше; Много Мыслей, Открывателю Пещер и Хозяину Песен, которые не могут больше быть; крылья, принадлежащие Искателю Железа и Освещающему Дом и другим, которые могут быть; Много Мыслей, которых не может больше быть; юные руки, что только учатся делиться воспоминаниями. Создавайте единство.

О, свет, ветер, река! Они слишком сильны, они хотят разделить меня/нас.

Сила. Это не первые руки, что приходят сюда вспоминать путешествие, совершенное за много лет до того, как они родились на свет. И не последние. Думайте о силе, думайте о покое.

Что-то размытое: две ноги, два лица… нет… у них были клювы?

Вспоминайте. Лягте свободно на землю под шепчущие листья; пейте свет и ветер, и шум реки. Пусть хлынет свободным потоком воспоминание о тех делах, что свершились еще до того, как мои/наши руки появились на свет.

Теперь яснее: они были такими странными; так как же можно их увидеть, не говоря уже о том, чтобы удержать их облик в памяти?.. Ответ: глаз учится видеть их, ухо — слышать их, язык ног и конечности крыльев и руки — трогать их кожу, ноздри — ощущать издаваемый ими запах.

Это идет хорошо. Быстрее, чем обычно. Возможно я/мы можем создать хорошее единство.

Укол радости. Привкус страха в воспоминаниях… что-то чужое, опасность, боль, смерть, и все вместе — мучение.

Лежи спокойно. Это было давно.