Круги компенсации. Экономический рост и глобализация Японии

Возможно, наиболее известной классической работой, посвященной японскому экономическому росту, является исследование Кадзуси Окавы и Генри Розовского, которые подчеркивали важность отраслевых сдвигов в распределении ресурсов, что позволило Японии повысить производительность и оптимально использовать капитал [Ohkawa, Rosovsky 1973]. В своей работе они отдают предпочтение макроэкономической переменной: накоплению капитала. Подчеркивая усиление тенденции в этом ключевом параметре, их работа изысканным образом анализирует модели экономического роста Японии в период нефтяных кризисов 1970-х годов. Однако в последние годы корреляция между этой независимой переменной и скоростью экономического роста начала снижаться, и авторский анализ, сфокусированный на макропеременных, с трудом объясняет резкий переход к стагнации в начале 1990-х годов. Очевидно, что необходимо добавить дополнительное измерение — уже на микроуровне.

Самой известной в области политической экономии работой, исследующей уникальную модель японского экономического роста, является книга Чалмерса Джонсона [Johnson 1982]. Джонсон считает, что истоки экономического успеха Японии в период высоких темпов ее развития лежат в самобытных моделях развивающего, планово-рационального управления экономикой, в которых стратегически используется межсекторальная синергия и долгосрочная логика международной конкуренции [Там же: 18–21]. Согласно его доводам, критическими переменными в анализе, который выходит в микрополитическую сферу, хотя и без систематического рассмотрения структур стимулов на микроуровне, являются институты развития, в первую очередь бюрократические, и их стратегия. Однако на примере подробной и тщательно изученной институциональной истории японского Министерства торговли он нашел возможность показать, как можно успешно реализовать стратегию развития для достижения высоких темпов роста. Ключевой проблемой анализа Джонсона, которую часто отмечали его современники, был существенный аналитический сбой, связанный с экстраполяцией стратегических решений Министерства международной торговли и промышленности (MITI) на показатели японской экономики в целом[26]. Эта проблема скрыта в самом названии его книги («М1Т1 и японское чудо»). Джонсон не установил системную взаимосвязь между двумя центральными переменными своего анализа. По мере того как на протяжении 1990-х годов показатели японской экономики менялись с положительных на отрицательные, его подход не позволит объяснить эти изменения, поскольку объясняющим фактором, которому он отдавал предпочтение, была образцовая и неизменная структура занимающейся промышленной политикой японской бюрократии. В течение многих лет после публикации своего нашумевшего труда Джонсон продолжал упорно утверждать, что Япония побеждает внешний мир, даже когда японские преимущества неуклонно и явно ослабевали.

В моей книге, как и в книге Джонсона, подчеркивается важность понимания роли политико-экономических институтов в экономической деятельности. В этой книге предпринята попытка преодолеть трудности, с которыми сталкивается Джонсон, сосредоточив внимание не на самих отдельных институтах, а на структурах стимулов, действующих внутри институтов и между ними. Эта книга не концентрируется исключительно на функционировании официальных государственных бюрократий или их роли на макроуровне в более широкой национальной политической экономике, а сосредоточена на микроуровне финансовых институтов и гибридных государственно-частных сетей — именно там фактически принимают решения или сдерживают их принятие.

Рассмотрению новых парадигм японской экономической деятельности, установившихся после краха начала 1990-х годов, как на макро: так и на микроуровне, до сих пор были посвящены немногие работы. Среди них можно назвать книгу Ульрике Шеде [Schaede 2008], отличающуюся явным вниманием к важности структур стимулирования на микроуровне. На основе детального анализа изменений промышленной архитектуры и корпоративной стратегии в течение первого десятилетия XXI века она заявляет о возникновении новой Японии. Шеде открывает для эмпирического исследования новые важные области, однако ее пристрастие к оптимистическому взгляду на вещи не позволяет ей принять во внимание те социально-политические силы и институциональные изменения, которые сдерживают структурные изменения и реакцию на глобализацию в Японии. Среди этих сдерживающих элементов — многие из рассматриваемых в моей книге сговоров, которые стимулировали в 1980–1990-х годах спекулятивное кредитование, а также такие институциональные изменения, как крах банков долгосрочного кредитования, по причине которого в последующие годы резко снизились долгосрочные инвестиции терпеливого капитала.