Круги моего эго хитом на бумаге

Я пил и «Балтику», и даже «№ 9». Ее продукция теперь практически без проходняка. А что было раньше? М-м-м. По словам друзей, друживших с Вакхом, открываешь банку, а в ней кусочки, мыло, что ли? Подтверждено многолетней циркуляцией пива по организмам прямоходящих и опрокидывающих в себя. Поэтому-то и заболочен даже асфальт в местах скопления молодежи. И ходят в народе афористичное: «Где пьется, там и льется»! И даже в песнях с телевизоров несется: «Пейте пиво пенное под ритмы современные».

И пока «Балтика» гонит пиво, в отдельно взятых региональных стойлах случается массовый падеж скота! Сорри, людей, конечно. Но раз государство издает такие щадящие законопроекты, то за кого оно нас считает? Но этот скот в законодательных инстанциях надо ставить на место.

А народ всегда найдет чем закусить, у него и уши в лапше, и фига с маслом! А пока солнце палит, народ мечтательно тянет: «Пивасика бы!»

Я понимаю, что все поглотители пива на меня насупились. И отдельные лица мое лицо водили бы по асфальту, даже под угрозой повреждения придорожных бордюров! Извините, товарищи.

«Когда повсюду летний зной, уединиться в банкой пива в сквере – это joy (джой)»!

Эссе Человек агрессивен и мирянин повинен! О враждебности

Мое мнение – люди подобны хищникам. Высокоразвитые, их главным достоинством является разум, а деструктивной, но и продуктивной силой – агрессия. Люди ценят разум, хотя низменные инстинкты вшиты в подкорку и развиты сильнее. Люди оправдывают агрессию самыми благородными целями и довели искусство войны до совершенства.

Да вот ходим мы по улицам, едем в транспорте. Все с виду такие милые и дружелюбные, но в каждом сидит зверь. И один ваххабит подрывает автобус, а одна студентка хлопает громко дверью маршрутки в ответ на то, что водитель не услышал ее просьбы остановить, – ну сказала же дважды возле того перекрестка! Агрессия – право сильного. Право захватывать города и замки, право на правах завоевателя брать лучших самок и обкладывать данью целые государства. Даже наши прародители, скажем, шимпанзе дерутся в своих стаях. Мы деремся умно, с техникой гери-вадза, и наши маваши гораздо сильнее с технической точки зрения. И сидя сиднем в видеосалонах (прочувствовал на собственной шкуре) и просматривая боевичок, мы прямо подпрыгиваем на кресле – а ну я так же ударю ногой вон того увальня! Мы идем в секции бокса и тхэквондо и считаем это нормальным. Мы ведем локальные войны и тоже при этом в ладу с совестью. Мы грубим на улице, огрызаемся на продавцов, хотя вот она, настольная Библия, и там Христос призывает совершенно к другому. Мы хищники, мы плотоядны, а это значит, что себе на обед ищем не только корневище картофеля, но и вон ту пеструю курочку, и того борова, и… мы убиваем в цепочке пищевой цепи живность. Это же нормально.

То ли благодаря присущей человеку инертности, то ли благодаря центральному принципу менталитета – пока гром не грянет, но мы в мирные дни даже не задумываемся о том, что нет высшего блага у нашего создателя, кроме того как почивать в мире и согласии с себе подобными. Но будь на то воля Божья или наше природное несовершенство, но войны часто вносят оживление и оттенок трагичности в нашу скучную и рутинную жизнь. Конечно, о войне надо говорить особо. Эта особенность присутствует даже в моей интонации (хотя сейчас я пишу, вот ведь парадокс). Слово «война» делает наши лица суровыми и скорбными. Это ведь величайшее бедствие всех людей и времен. Наверное, истоки нашей воинственности берут начало с тех времен, когда наши предки, имея в арсенале увесистую дубину и копье, с оными в руках должны были убивать грозных обитателей пещерного века, добыть пищу и уберечь еще не доеденного мамонта от нежеланных гостей. Теперь, по прошествии веков, точно с таким же свирепым выражением лица гомо сапиенс наших дней действует по тем же сценариям, утверждая жизненные позиции. И чем развитее становятся клетки серого вещества, тем изощреннее становится человек и тем совершеннее его орудия убийства и методы борьбы. В руках у него уже не собственноручно выструганная дубина, а ядерное оружие и изрядный запас военной техники, и говорить о таких пустяках, как автомат Калашникова со спаренным гранатометом, не приходится, если надо убить много-много людей.

Но большую лепту в развертывание боевых действий по поводу и без повода, я думаю, вносит не столько оружие, а чувство собственного превосходства над другими людьми, имеющими несчастье проживать в регионе, куда падут ростки ненависти вкупе с бомбовыми ударами! Так неужели в качестве повода развязать бойню достаточен тот аргумент, что человек, стоящий под дулом автомата, имеет другой цвет кожи и что он гордится красотой своего языка, который мы не понимаем?