Круги на песке

Стал Четырнадцатый Сорок первым,
Посолиднел, вошел в лета.
И не стало поэта Лермонтова,
Там, где Лермонтов был, — пустота.
Незначительное перемещение:
Цифра задняя вышла вперед…
Может, смерть — это то же рождение,
Но прочитанное наоборот?
Одноглазо в живое тычется
Пистолет, начиненный свинцом.
Сорок первый,
Бывший Четырнадцатый,
Был началом,
А стал концом.
Был рассветом,
А стал затмением.
Цифры те же, а сам — не тот,
Из счастливого года рождения
Перекроенный смертный год.
А какой еще болью вырвется,
Горем выльется
Век спустя,
В Сорок первом,
Как и в Четырнадцатом:
— Там, где жизнь была,
Пустота!

ОТБОР

Все немощное отмирает,
Едва вступает с жизнью в спор.
Природа лучших отбирает —
Таков естественный отбор.

И хоть один бы выпал случай,

Когда б, всесильная, сама
Она уничтожала лучших, —
Природа не сошла с ума.

Но есть отбор иного рода,

Ей непонятного.
Увы!
Свои примеры у природы,
У человечества — свои.

ДАТЫ

О человечество, ты жизни прожигало,
Не прогорая в мотовстве своем.
В тот самый год,
Когда горела Жанна,
Родился твой неистовый Вийон.

И ты все новых гениев рождало,

Владеющих и шпагой, и пером:
В тот самый год,
Когда горел Джордано,
Родился твой беспечный Кальдерон.

И он-то смог дойти до самой сути

В комическом творении своем:
«С любовью, —
Кальдерон сказал, —
Не шутят».

Не шутят ни с любовью,

Ни с огнем.

Нетрудно быть Сократом в век Сенеки.
Сенекой — в бурный век Джордано Бруно.
Чужому веку угодить нетрудно.
Все трудности — от собственного века.

О СМЫСЛЕ МЫСЛИ

Нас безрассудство часто тянет вглубь,
А здравый смысл привязывает к берегу:
— Не открывай Америку, Колумб!
Ну посуди: зачем тебе Америка?

О здравый смысл, испытанный стократ,

Он все понять и объяснить умеет:
— Не слишком философствуй, брат Сократ,
Ты умный человек, но будь умнее.

И как ни бейся, сердцем ни болей,

Но здравый смысл всегда прикажет сердцу:
— Побереги здоровье, Галилей,
Не нам судить, чему и как вертеться.

…На сладкое мы ели виноград.

И, от еды и мыслей тяжелея,
Какой-то захмелевший Несократ
За пуговицу брал Негалилея.

Рассказывал Негоголь анекдот,

И, без труда переходя на прозу,
Небайрон или даже Небальмонт
Вбивал какой-то тезис в Неспинозу.

Но, как всегда, великолепно груб,

Нецицерона хлопнув по затылку,
Всех заглушил бывалый Неколумб:
— Отставить споры! — И открыл бутылку.

XII. Прогулка со Свифтом

ПАМЯТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА