Круги на воде

— …Но его не было, — продолжил я, представив себе, как смотрелась пустая, даже не примятая постель в том месте, где должен был находиться я. А затем решительно взял из Сашиных рук зеркало и развернул его к себе. Если вчера вечером я еще тешил себя надеждами, что мой двойник просто ушел куда-то погулять, то сейчас эти надежды не просто испарились — они вспыхнули, взорвались и рассыпались прахом. В зеркале отражалась расправленная кровать, окно, стена… Но никого, даже отдаленно похожего на меня я там не заметил.

— Меня там нет и сейчас, — сказал я Саше, протягивая ей зеркало, и уже предчувствуя, что придется объясняться с ней. Рассказывать ей что-то, или, может быть, даже ВСЕ! — Можешь взглянуть сама.

Но вместо того, чтобы забрать у меня зеркало, Саша протянула мне книгу, которую читала вчера вечером — какой-то по счету том сочинений Стейнбека.

— Возьми книгу, — умоляюще попросила она, — И посмотрись в зеркало с ней.

Против своей воли я улыбнулся. Да, это было смешно — мы с Сашей оказались удивительно похожими. Как когда-то я экспериментировал со своим отражением в зеркале, обнаружив, что оно перестало быть зеркальным (то есть больше не путало лево и право), так и сейчас Саша, даже напуганная и растерянная, предлагала мне поэкспериментировать с этим новым феноменом.

Уже догадываясь, что я увижу, я взял зеркальце в одну руку, а книгу в другую. Естественно, в отражении не было ни меня, ни книги… Ведь я не просто не отражался в зеркале — в нем, в этом окне в иной мир, не было моего двойника, который мог бы взять книгу в руки.

Я продемонстрировал это Саше, повернувшись так, чтобы она могла видеть мое отражение, и она испуганно ойкнула, переводя взгляд с меня на зеркальце, и обратно.

— Ты… Ты не вампир? — спросила она, и эти ее слова, наверное, предопределили весь дальнейший ход событий. Это вопрос не просто разрядил обстановку — он заставил меня расхохотаться, зайтись гомерическим хохотом на глазах у испуганной и ничего не понимающей Саши.

Еще продолжая смеяться я подскочил к ней, обнял и повали на кровать рядом с собой, уткнулся ей в плечо и, продолжая смеяться, бормотал себе под нос: «Вампир… Вампир!»

— Когда ночью я увидела, что ты не отражаешься в зеркале, — говорила она мне потом, когда я, просмеявшись, заявил ей, что все гораздо проще и, в то же время, сложнее, — Это было моей первой мыслью! Но потом я поняла еще кое что…Что одеяло лежит на постели так, как будто под ним никого нет, что постель даже не смята, а подушка не вдавлена. Как будто ты не просто не отражаешься в зеркале, как будто тебя просто нет!

— В некотором роде это действительно так, — ответил я, — ТАМ меня действительно нет…

И тут Саша задала мне самый неожиданный вопрос в моей жизни, да и в ее, наверное, тоже. Нет, действительно я не зря влюбился в эту девушку. Будь она хоть трижды порождением моего воображения, считанным с него Зазеркальем — она все равно была самым очаровательным и, при этом, еще и умным созданием во всех бесчисленных мирах.

Спустя несколько дней она сказала мне, что в тот миг спросила это чисто интуитивно. И если это так — благословенна будь эта великая сила, женская интуиция.

— Ты что-то знаешь о «Безмолвном Армагеддоне», да? — спросила меня Саша.

И я рассказал ей все! Все, что знал сам, все что пережил и прочувствовал. Саша слушала меня внимательно, и с ее лица не сходило выражение благоговейного трепета… Не передо мной, нет. Она восхищалась теми силами, что по каким-то причинам на время стали подчиняться мне.

Но вот во что она решительно отказывалась поверить, так это в то, что весь этот мир, все, что связано с «Безмолвным Армагеддоном» — лишь порождение моего сознания. И я прекрасно понимаю ее… Я бы тоже отказался верить в то, что я был придуман кем-то, хотя не исключено, что примерно так дела и обстоят.

Однажды мы в КОСе затронули похожую тему. Что если весь мир — своеобразная «Матрица»? Что, если каждый наш шаг продуман заранее кем-то, кто придумал нас всех? Что, если мы герои какого-то гигантского романа? Одна из тех, кто принимал участие в этой беседе, милая девушка по имени Настя, прозванная Шашоттером за фамилию Шашова, круглые очки и любовь к романам Джоан Роулинг, заявила тогда:

— Ну смотри, Тема, вот мы сейчас сидим здесь, хотя могли бы быть где-то в другом месте… Мы пришли сюда потому, что захотели этого! Нас никто не заставлял, никто не давал подсознательную наводку: «Шашоттер, сегодня ты идешь в КОС!!!»

— Ага, — поддакнул я, — А писатель, который сейчас пишет роман «Смерть в Медянском КОСе» думает совсем по-другому.

— Почему «смерть»? — удивилась Настя.

— Потому что может быть как раз сейчас он добрался до тех строчек, в которых Артем Валентинов вдруг кинется на Шашоттера и свернет ей шею!

Тогда все это было расценено как очередная порция юмора, ну а я же уже тогда всерьез задумывался о том, а не живу ли я в чьем-то Зазеркалье. Но верить в это так не хотелось!