Круги на воде

Волгид не стал убивать человека, просто полоснул его по стопе, срезал три пальца, чтобы не мог бегать. Еще до того, как Каин с ревом выскочил из сна в явь, волк увидел, что фонтаны крови из раненой ноги не впитываются в землю, но извиваются на ней, словно угри, шипят и не знают, куда податься.

Женщина не примет его семени, - решил волк, - сломанная ветка не плодоносит.

Ангел Девятого чина Ототил, что значит Доброе Знамение, видел, как волк стремится к реке, тяжело припадая на задние лапы под тяжестью свалившегося на него наказания, как на холме корчится и орет первобытное существо, и охотники из деревни бегут, окружая холм, с копьями наперевес.

Раненого отнесли в деревню, Ототил пометил пучком сельдерея дверь, за которой он исчез.

Над дымами зависло тяжелое грозовое облако, несущее в своем теле заставу нечистых духов, которые в ветхие времена патрулировали небо, закрывая невинным душам путь в горнии. Ангелы выхватили мечи и повернули их так, чтобы солнце отражалось в клинках. Туча забурлила, разродилась грибным дождем и повернула к Волге.

Ангелы запели заклинательные молитвы. В деревне мычала корова и плакал ребенок.

Вечером Ототил навестил волка. Безымянный зализывал рану на задней лапе. Копьем ему перебило сухожилие. Ангел явился волку в образе синицы.

Спаси, Господи, - просвистел Ангел.

Мир тебе, - ответил Безымянный, - мне спасать нечего, душа моя смертна и солона.

Смертные души не судят, не отправляют в Ад, для них нет самого греха, сказал Ангел. - Ты счастливее многих царей земных, потому что обращаешься к Господу как бесплотный дух, славя его дыханием.

Почему же, - отвечал Волк, - я знаю молитву, меня научила мать.

Как же ты молишься? - спросил Ангел.

Я долго повторяю какое-нибудь слово, пока из него не вытечет все земное. Там остается Бог.

Ты молишься неправильно, - сказал Ангел. - Молись так:

Ототил взъерошился и пропел молитвенное воздыхание.

Безымянный слушал его, наклонив голову набок и высунув язык.

Закончив, Ангел улетел, не попрощавшись. У речного плеса он принял свой обычный облик и пошел по воде, залитой вечерним светом, чтобы увидеть осетров, которые, как говорят, общаются друг с другом без слов и запахов, при помощи одних движений.

Он любовался рыбьим балетом, когда в спину его ткнулся холодный нос. Ангел оглянулся и увидел волка, стоявшего на воздухе над самым омутом.

Я забыл слова, - сказал Безымянный, - как следует воздыхать, повтори, пожалуйста.

Молись как раньше, - помедлив сказал Ангел, - у тебя была мудрая мать.

Он благословил Безымянного и дал ему имя Чумак, что значит почитающий соль. На руках принес Ототил из земли Нод молодую волчицу, потому что волк, как и всякая тварь, не должен жить один. От семени Чумака пошли нынешние волки, а от Полкана считают свой век шакалы и сторожевые псы. Чумак был последним из этого рода, кто разговаривал с Ангелами.

За Каином ходила Милка, беременная молодуха, мужа которой, сказывают, задрал медведь. Мужа нашли в лесу, он был бортник, все сорок локтей его кишок были развешены на елке, как мокрые сети. А в пустом животе лежал сухой пчелиный рой в позеленевших сотах.

Каинова нога долго не заживала. Он еще хворал, когда Милка родила за льняной занавеской крикливого голубоглазаго мальчика с килой. Имя ему нарекли Тихон, чтобы с годами успокоился.

Милка кормила Тихона правой грудью, а левой - Каина. Ночью, когда она ворочалась на полатях, в обильных персях ее слышался плеск молока. Борода Каина стала сладкой, а с губ его молочного брата кормилась дикая пчела, но никогда не жалила. Толковали, это сам Фома-бортник прилетает с того света целовать сынка.

Постоялец подарил Милке бусы из темно-зеленых жемчужин - желчных камней от ста сорока женщин. Милка смеялась, катала бусы по груди и по шее, облизывала толстые губы и прятала в плотно сжатых коленях бездонный пунцовый зуд.

Когда рана затянулась и Каин, хромая, вышел на улицу, птицы покидали родные гнезда ради Едема, куда милосердные Ангелы пускали их на девяносто дней. Каин долго смотрел, как ритмично месят холодные осенние облака их сильные крылья, и думал, что это движение сродни дыханию.

Ночью он изобрел кузнечные меха, а утром устроил первую после Потопа кузницу. Стал делать наконечники для копий и подковы для лошадей, хотя лошадей в деревне еще не было.

Этой осенью он придумал много новых предметов: весы, телегу, межевые камни, чтобы знать, где кончается чья-либо земля.

Мужики со всей Волги приходили к нему за советом по разной артельной нужде, но кузнец помогал только тем, кто соглашался из уважения к мастеру лишиться пальца. Многие из беспалых перебрались в деревню Каина, огородили ее стеной и нарекли Колясин-городом, в честь колеса, которое, по преданию, Каин увидел в кошмарном сне и, проснувшись, успел нарисовать угольком на печке. Поначалу колесо служило образом Всевышнего в земледельческих обрядах, но потом хромой мастер решил осквернить свое изобретение, пристроив его к волокуше.