Круги на воде

Князь его на службу определил. Артемий было возразил, к настоятелю поехал, но тот пришлого монаха не взял, к князю в услужение направил. Делать нечего, раз в обитель не взяли, остается выполнять волю Святослава. И вот уже третий день Артемий скачет в Новгород с грамотой к князю. Развелось князей — жуть. Казалось бы, вот она, Русь, так нет, у каждого Русь своя. Каждый князь на своём наделе, у каждого свои законы и порядки. Еще и воюют между собой. Вот и повоевали на Калке, татары на голову разбили русское войско. Смутные времена наступают. Артемий сжал рукой деревянный крест на груди и произнес молитву.

И рад бы в монахи пойти, что бы не видеть этого бардака, да не берут. Симоний было взял, да погиб Симоний, и монастырь сгорел. А новый настоятель в Федоровской обители не радостно встретил инока Артемия. И слово покойного отца Симония не помогло. Видимо, другую обитель нужно Артемию искать. А так ли нужен ему этот путь? Хочет он сам в монахи? Когда то давно, когда бежал из татарского плена, Артемий дал себе обед, коли останется цел, примет постриг. Обет он сдержал, в Благовещанской обители его приняли. Только не долго он там пожил, отец Симоний направил снова с поручением. И вот сейчас опять Артемий в седле, опять выполняет чужую волю.

Настроение сразу испортилось, красоты леса уже не радовали инока, вот и деревья все реже и реже попадаются, озеро раскинулось перед ним, берега крутые и обрывистые, утки плавают, а на другом берегу ивы свои ветви в воду опустили. Видимо, оплакивают кого. Только вороны внезапно раскаркались вдали.

— Кар, кар, кар, — неслось за холмом.

Вон они, так и вьются на небе. А это что? Уж не звон ли мечей? Артемий ударил коня в бок сапогами и быстро поднялся на холм. Чем выше он поднимался, тем тревожнее становилось на душе. Отчетливо слышались звуки битвы. Отрывистые крики и хрипы умирающих, стоны раненых. Только этого не хватало. Кто и с кем может тут драться? Он Переславль — Залесский проехал, татар тут нет, мордвы нет, разбойники только если напали на кого?

Аргон поднялся на холм, и у его подножия увидел, как у двух телег отчаянно отбиваются несколько дружинников. С дюжину воинов окружили их со всех сторон, вот-вот изрубят на куски. Уже трое всего живых осталось, и двое ребятишек на подводе, их то и защищают дружинники. Точно дружинники, у одного на щите герб княжеский. Артемий погнал коня вниз с холма и вскинул лук. Зайца не стал стрелять, а этих сейчас.

Свистнула тетива, первая стрела ударила в спину одному из нападавших, следом вторая, третья, четвертая… Артемий наловчился стрелять на скаку из лука, у хана в войске так каждый умеет, но Артемий особо к стрельбе талантлив был, семерых он сразил, пока не очухались те и не повернули щиты в сторону монаха. Артемий развернул коня, сделал круг и снова, скинув лук, понесся на врагов. Только в этот раз не вышло, две стрелы пронзили Аргона, конь захрипел и повалился на бок. Монах еле успел ногу из стремени вынуть и через голову кубарем покатился по траве. Лук отлетел в сторону, щита у монаха не было, с татарским мечом в руках он побежал вперед. Если стоять на месте, то лучник, что укрылся за телегой, попадет в него. А так, на бегу, если быстро сблизится с врагом, шансы есть. К тому же, их теперь всего пятеро. И один лучник еще, то есть шестеро осталось.

Ближайшего к Артемию разбойника ударом сабли отправил на землю, второй пытался подставить щит, но монах ловко ушел вниз, кувыркнулся по земле и ударил по ногам врага. Тот взвыл и с перебитыми сухожилиями рухнул в пыль. Кровь перемещалась с землей, и ужасный крик раненого вселял ужас в живых. Инок и не думал останавливаться, сразу вскочил и ударил второго, потом наотмашь третьего, чуть ли не пополам перерубил того, и кольчуга не спасла.

Тут пришли в себя дружинники, с криком набросились на оставшихся врагов, и даже лучник не ушел, хоть и ранил еще одного бойца в руку. Все закончилось, только тень промелькнула на холме. Как будто кто-то в черном плаще наблюдал сверху за битвой, и сейчас скрылся, и конский топот еще несколько секунд раздавался вдали, а после стих и он.

— Кто ты, воин? — спросил бородадый рыжий детина, вытирая меч о траву.

— Артемий я, бывший инок Благовещанской обители, а ныне в услужении у Святослава, с поручением в Новгород еду, — ответил Артемий и повернулся туда, где лежал Аргон.

Животное хрипело и дрожало. Две стрелы глубоко попали в бок, и кровь пеной шла изо рта коня. Ничего не поделаешь, тут уже верного Аргона не спасти. Артемий положил руку на голову своего единственного друга, погладил и махнул мечом, обрывая муки коня.

— Я Фёдор, подручный Ярослава, — отозвался рыжебородый, — везу его сыновей, Александра и Фёдора в Новгород княжить. Так что можешь передать свое послание. Или лучше всего с нами пошли, коня у тебя нет, нового, извини, дать не можем. А воин ты отменный, охрана нам в пути не помешает. Заплатит князь Ярослав тебе за это, наградит от души, от сердца. Спас ты его сыновей!