Круги на воде

— Ну как? — Карташов волновался заметно, от автомата в его руках шел пар.

Видимо, долбил очередями, погода влажная, сырая, изморось повсюду в воздухе.

— Нормально, — выдохнув пар изо рта, подмигнул я ему.

Только Карташов шагнул за забор, как его отбросило назад и грохнул выстрел. Второй выстрел выбил крошку из стены забора в том месте, где только что находился я. А я уже успел махом понизить свой уровень и дважды выстрелил в сарай, из которого неизвестный и вел по нам огонь. Сначала я подумал, что ожил труп монаха на втором этаже, но сейчас четко видел, что стрелявший сидит в сарае. Пистолет смотрел своим хищным дулом как раз в сторону двери, но патронов у меня осталось немного. У Карташова сколько то должно остаться в магазине Калашникова, но что бы взять автомат, мне нужно бросить дверь, если я чуть смещусь, уже потеряю сектор обстрела. А так этот чёртов стрелок не высунется, если, конечно, нет второго выхода из сарая.

Доски в этом строении тонкие, можно навылет пробить. Только патронов у меня мало, что бы стрелять в стены сарая как в копеейчку. Карташов наверняка готов. Ведь стрелявший не идиот, что бы…

— Сука, как будто наизнанку вывернули, — услышал я хриплый голос Карташова, — как же это больно, твою мать… И курить охота.

— Все-таки он идиот, — улыбнулся я и крикнул товарищу, — магазины запасные бери из машины, сейчас продырявим этот сарай!

Значит, он не при делах, использовали в темную. Ведь ежу понятно, что нужны серебряные пули, а этот обычными стреляет. Карташов вампир, ему ничего не будет.

А обращаясь к неизвестному, крикнул.

— Полиция! Выходи с поднятыми руками, иначе сейчас спецназ подъедет, застрелит тебя к …

Фразу пришлось повторить три раза. После третьего старческий голос из сарая крикнул мне в ответ.

— Какая такая полиция?

— Милиция, — поправился я, поняв, с кем имею дело, — выходи, говорю, стрелять не будем.

Из дери сарая опасливо высунулась лысая голова, и я убрал пистолет в сторону.

— Выходи, выходи, не бойся! Жив мой коллега! Не посадят тебя, дурака! — подбодрил я деда, и тот уже показался весь.

В резиновых сапогах, в штормовке и свитере, голова лысая, лицо сморщенное и загорелое. Лет под восемьдесят деду, не меньше. Ружья он прислонил к стене сарая.

— Что же ты, дед, во власть палишь? — строго спросил я. показывая ему служебное удостоверение и убирая его снова в левый карман брюк.

— Так я это, сторожу тут, думал, разбойники, — оправдывался старик, переводя взгляд с меня на стоявшего рядом Карташова, — как это вы так, а, — показал он на дыру в куртке.

— Дед, ты что, про бронежилет не слыхал? — подмигнул я Карташову, тот лишь кисло улыбнулся в ответ.

— Сколько тут всего человек? Где они? — быстро спросил я. Времени у нас в обрез, нужно что-то делать, и быстро. Или уходить отсюда, или…

— Так это, — мялся старик с ноги на ногу и покосился на Карташова.

Андрюха стоял рядом со мной и разглядывал дыру в своей куртке. Ничего не скажешь, отличная дыра, лохмотья свисают. Магазины к автомату он рассовал по карманам, отчего одежда еще больше провисла и выглядел он, мягко говоря, странно.

— Что это? Сколько всего? Горбатый один был? На машинах которые приехали, где они? — подошел я к старику чуть ближе и заглянул в глаза.

Старик, как заворожённый, смотрел на меня, и я начал медленно и четко задавать вопросы. Вампиры имеют такую способность, они гипнотизируют людей, подчиняют их своей воле. Я не вампир, но способностями вампира обладаю. И способности эти все больше и больше становятся, просто мутирую я, или эволюционирую, это с какой стороны посмотреть.

Глава 17. Договор

Инок Артемий. Александровская пустынь, 1229 год.

Колеса у телеги скрипели, лошади устало тащили свою ношу, еле переставляя ноги. Осенняя погода изменчивая, только что светило солнце, но налетел легкий ветерок, нагнал тучи, и уже мелкий противный дождь барабанит по сухим листьям и по лежащим на телеге щитам дружинников, а липкая грязь тащит за собой сапоги бойцов. Скоро стемнеет, но Фёдор уверенно правит вперёд.

— Ничего, вот вот и пустынь Александровская, там остановимся и отдохнём, там и согреемся.

Артемий идёт вместе со всеми, оружие своё на телегу бросать не стал. Мало ли что, идет и слушает, как малый паренёк, Александр сын Ярославовича, рассказы свои ему говорит.

— Артемий, пошли ко мне в дружину, — наконец, вскочил с телеги и пошёл рядом с ним малой, — я великим князем стану, Новгородом править буду и окрестностями, совершу много ратных подвигов!

Брат его Федька засмеялся с телеги, да и другой дружинник, идущий рядом, улыбнулся.

— Пойду, отчего же не пойти, — поддакивает мальцу Артемий, — князем ты будешь великим, много ратных подвигов совершишь, можешь меня в дружину записывать.