Круги на воде (СИ)

Я сделал шаг к дверце машины, за ним еще один… Урод не обращал на меня никакого внимания. Я легко мог бы сесть в джип и уехать прочь, но… Что-то во мне взорвалось! Уехать сейчас, означало бы оставить эту тварь здесь. В этом мире, который я по праву считал своим. Означало бы позволить ему бродить здесь сколько угодно, и, кто знает, может быть спустя пару дней это создание добралось бы и до Молчановки. Последним аргументом стало то, что мой автомат валялся на земле у самых ног уродца, и я не собирался возвращаться деревню, полную одичавшей живности, вооруженный одним лишь швейцарским ножом, который я прихватил во время своего шопинга.

Ведь это мой мир! Я создал его!

Сжав кулаки я заставил уйти предательскую дрожь. Примерился, и, сочтя что расстояние, отделявшее меня от урода было бы вполне приемлемо даже для прыжка в моем родном мире, не говоря уже об этом, с уполовиненной силой тяжести, я прыгнул…

Руки урода метнулись не то ко мне, не то к его лицу. Я так и не понял, пытался ли он атаковать, или же наоборот, защититься от меня. Автомат был в моих руках, и я, как заправский Рэмбо, перекативший через бедро, припал на одно колено в паре шагов от уродца… С такого расстояния не промахнулся бы не то, что слепой, но даже и его собака поводырь!

Урод разинул пасть, и снова захлопнул ее клацнув своими громадными, но тупыми зубами, разбрызгав по сторонам хлопья пены. Тощие руки потянулись ко мне, а красные глаза, наконец, привыкнув к яркому свету, распахнулись во всю ширь. Я не мог прочитать их выражение — это не был человеческий взгляд, в котором можно увидеть эмоции собеседника.

И я, переведя автомат на стрельбу одиночными патронами, нажал на курок.

Пуля вошла в грудь уродцу, отбросив его на шаг назад, к черной грани миров. Руки метнулись к ране и прижались к ней, силясь остановить кровотечение. Кровь у урода оказалась все же красной, и мне противно было думать, что же выделяется из-под сорванной кожи на его теле… Он глухо захрипел, не раскрывая рта и, едва не потеряв равновесие, сделал шаг ко мне, покачнувшись на своих тонких, неестественно выгнутых ногах.

— Дубль два! — сказал я, чувствуя, как ко мне возвращается былая уверенность в собственных силах. Это мой мир, и гостей в него я не приглашал.

Вторая пуля вонзилась ему в шею, вновь отбросив на шаг назад. Руки метнулись к новой ране, чтобы зажать ее, открывая, тем самым, старую… Ошмотья серой кожи и капли крови, вылетев из затылка уродца, вместе с пулей, прошедшей насквозь, прошли сквозь черную стену, покинув этот мир.

Урод зарычал, издавая низкие гортанные звуки и постоянно шевеля губами, будто пытаясь что-то сказать, но издавая при этом лишь клацанье своих зубов.

— Убирайся!!! — выкрикнул я, вновь нажимая на курок и всаживая пулю точно в глаз существа.

Урод покачнулся, замахал руками, пытаясь удержать равновесие, но его ноги подломились в выгнутых в обратную сторону коленях, и он повалился на землю, стоя почти вплотную к черной преграде. Его голова и верхняя часть туловища исчезли за гранью, а подергивающиеся в конвульсиях ноги остались с этой стороны, в моем мире…

Я поднялся с земли и подошел к нему. Босые ноги, изъеденные язвами, еще легонько подергивались — жизнь не собиралась так просто уходить из тела этого создания. Я хотел, было, пнуть его ногой, чтобы убедиться что он все-таки мертв, но вглядевшись в язвы на его теле, в некоторых из которых копошились белые личинки, все же не рискнул делать этого.

Закинув автомат на плечо я направился к машине, как вдруг какой-то неестественный звук заставил меня обернуться.

Тело урода, все в том же положении, распростертое на земле, исчезало в черноте границы миров. Кто-то, или что-то, тащило его с той стороны… Меня передернуло при мысли о том, что еще может обитать там, за черной стеной, как вдруг чернота всколыхнулась, и из нее показалась когтистая рука. Она сжималась и разжималась, будто пытаясь пощупать своими скрюченными пальцами воздух этого мира…

За ней появилась вторая, третья, четвертая… Обитатели другого мира, как несколько минут назад я сам, экспериментировали, что произойдет с их конечностями за преградой.

Не помню, как автомат оказался в моих руках. Я ощутил его только когда он задергался, отсылая все новые и новые порции свинца в сторону черной стены… Помню, что я кричал что-то, выкрикивал проклятия и оскорбления, глядя как исчезают, вдергиваются обратно длинные кривые руки уродцев, желавших проникнуть в мой мир. Я продолжал давить на курок даже тогда, когда рожок автомата опустел…

Дрожащими руками я открыл машину и достал из бардачка еще один. В этот момент я пожалел, что не взял в свое время гранат — сейчас они пригодились бы как никогда. Будь у меня под рукой ядерная ракета, я без колебаний отправил бы ее ТУДА, в черноту. Но у меня не было ничего, кроме «Калашникова», казавшегося раньше таким надежным, а сейчас — таким ничтожным и бесполезным.