Круги по воде (сборник)

– Иди домой, Жека, – хмыкнули девочки. Они в ряд выстроились у лестницы, ведущей на чердак, заслоняя её своими спинами; оттуда доносились странные металлические звуки. – Ну, иди же!

Я переступила с ноги на ногу, помахивая портфелем и невинно хлопая глазами. Конечно, лучше уйти, а то могут и по шее дать. Но явно происходит что-то интересное! Я даже вытянулась на носках, но всё равно ничего не увидела.

– А там что?

– Жека! – прикрикнула на меня Кеха.

– Ой, да расступитесь вы! – вдруг из-за их спин раздался голос Лёньки. – Мне ж не видно ни черта!

Девочки вздохнули, но всё-таки отошли, и я увидела, что Лёнька пилит амбарный замок на двери чердака!

– Ой, вы чего? – пискнула я. Испугалась. Тут уж не только старшеклассники могут по шее дать – ещё и родители.

– У нас тут клуб будет, – доверительно сказал Лёнька. – Новый замок врежем, ключ дадим тете Клаве, обустроим. А что? Мы – не люди что ли? Будет у нас свой клуб.

Я совсем притихла.

– А вас пустят?

– Пустят! Мы же местные.

– Лёнь… – я снова переступила с ноги на ногу. – А вы теперь с ними, да?

Лёнька выпрямился и гордо стукнул себя в грудь.

– Мы теперь неформалы!

– Здорово! – выдохнула я. Вдохнула, набралась храбрости. – А я тоже на чердак хочу!

– Мала ещё, – отрезал Лёнька и снова занялся замком. Ирка и Кеха его тут же загородили своими спинами.

Ну, почему маленьких никогда никуда не пускают? Эх!.. А если подмазаться?

– А у меня бутерброды есть, – выпалила я, ухватившись за первую спасительную мысль, которая пришла мне в голову.

– Бутерброды? Это хорошо! – Лёнька выпрямился, почесал затылок. – Тащи. Покажем тебе чердак.

Я бросилась домой.

Вскоре мы четверо бродили по чердаку, жевали подсохшие бутерброды. Чердак был просто замечательным! Самый настоящий восьмой этаж. Площадка точно такая же просторная, как и во всём подъезде. Окно во двор, батарея. Две двери. За одной оказалась комната. Небольшая, где-то пять квадратов или даже шесть, без окон, но с розеткой. За второй дверью – лестница на крышу. В общем, чердак оказался просто замечательным! Самый лучший чердак на свете!

– Как дела в школе? – вдруг спросил меня Лёнька.

– Сказали в кружок надо записаться, таланты развивать.

– Ну, так запишись. – Лёнька задумчиво разглядывал стены, даже поколупал краску.

– А у меня талантов нет.

– Ты – Жека, а это уже талант.

* * *

Соседи отреагировали на удивление спокойно. Сперва, конечно, покосились, но промолчали: то ли успели привыкнуть к пришельцам, то ли ещё что.

Неформалы к обустройству чердака отнеслись серьёзно. Помыли, убрали мусор, подкрасили. Непонятно откуда приволокли старую мебель: диван, два кресла, тумбочку, полки. В общем, навели уют.

Вели они себя по-прежнему тихо.

1987 г.

Я спряталась, уткнулась лицом в стену, ладонями зажала уши. Но всё равно слышала.

– Сучка! Шалава! Думаешь, я не знаю, кто твой дед был?

Рыдания Кехи приглушал шум воды.

– Ещё раз размалёванной увижу, без родителей не пущу!

Дверь женского туалета резко распахнулась, и в коридор выплыла грузная раскрасневшаяся тётка. Зыркнув по сторонам, она потопала по коридору, перекатывая при этом два гигантских шара под чёрной юбкой.

Я заглянула в туалет. Кеха сидела на полу и рыдала. Волосы, блузка на груди мокрые, по лицу чёрными разводами растеклась косметика.

– Кеха…

– Я белесая! У меня ни бровей, ни ресниц! Мне мама разрешилааа… – Она поджала ноги, уткнулась грязным лицом в коленки.

– Оксаночка, – я присела рядом на корточки, – хочешь, я тебе платочек дам?

– Давай. – Кеха несколько успокоилась. Встала. – А ты чего тут? Урок же. И вообще ваш туалет этажом ниже.

– А там тётки взрослые курят.

– Боишься?

Кеха начала старательно перед треснувшим зеркалом стирать чёрные разводы.

– Боюсь, – призналась я.

– Ладно, иди – дела свои делай!

Я юркнула в кабинку.

– Жека, будут обижать – ты только скажи, – сказала Кеха, когда я вышла.

Она уже совсем успокоилась и даже почти привела себя в порядок.

– А ты?

– Что я? – удивилась Кеха.

– Ты скажешь?

– А… ты про это… – Кеха умолкла. – Так она ж учительница! Ей в морду за гаражами не дашь.

– А тебе в морду можно, да? Прямо в раковину, да! Она не учительница! Она… она… – Я прикусила губу, подыскивая нужное слово. – Она – фашистка, вот кто.

* * *

1987 год только начался. Зима выдалась пушистая, тёплая. Тётя Зина нас уже не забирала после школы, теперь мы шли сами. Обычно кругами. Это ведь так интересно – идти самому, словно ты уже настоящий взрослый!

В тот день сразу после уроков мы отправились за старый громоздкий кинотеатр им. Маяковского, играли в сугробах. Наверное, где-то там я и потеряла ключи.

Пропажу заметила только под собственной дверью. Ух, как стало себя жалко! И есть охота, и ноги замерзли, а не попадешь! А как мне влетит вечером! Даже представить страшно.

Сунулась к соседям – никого. Видно, помирать мне под собственной дверью голодной смертью.

Эх!

Бухнула портфель на подоконник. От души заревела. А сама думаю: может к Машке пойти? Или к Вовке. Нет, лучше к Вовке. У него бабушка дома – она накормит да так, что пузо лопнет.

И вдруг слышу:

– Мелкая, а чего ты тут?

Я подняла голову и увидела его.