Круглая печать. Повести

- Он нам сто рублей должен за клинок. Сто рублей или отдать тетрадку дедушки Рахима, уста-Тилля. Обещал достать тетрадку, а не достал.

Дядя очень удивился:

- Откуда ты про тетрадку знаешь? Мы с твоей мамой тоже про это говорили, но она не хотела напоминать Усман-баю. Она боялась его. Пусть, говорила она, отец вернется, тогда сами мужчины все решат между собой.

- У нас совсем нет денег, - сказал Талиб. - Потому я вспомнил. Пусть деньги отдаст.

- Не огорчайся, Талибджан, мне удалось достать два ящика ламповых стекол, это хороший товар. Стрельба кончится, тогда я продам стекла, еще что-нибудь достану. Проживем. - Дядя Юсуп был человеком покладистым и робким. Он ни с кем не хотел портить отношения.

- А может, Усман-бай тетрадку достанет, - не унимался Талиб. - Пусть тетрадку отдаст. Или деньги.

Дядя Юсуп внимательно посмотрел на племянника, вздохнул и сказал с уважением:

- Ты теперь наследник, твое право требовать. Если хочешь, завтра пойдем с тобой к Усман-баю. - И добавил: - Ты решительный, как твой отец.

* * *

Возле высокой глиняной стены с резной калиткой из толстых дубовых досок дядя и племянник остановились. Эта стена и эта калитка с начищенным медным кольцом невольно внушали уважение. Усман-бай был самым богатым человеком не только на улице Оружейников, весь Ташкент знал Усман-бая.

На двух базарах Усман-бай держал мануфактурные магазины, его доверенные люди занимались скупкой шерсти и кож в Ташкенте и во многих других городах. Злые языки говорили, что Усман-бай в молодости занимался конокрадством и грабежом на караванных дорогах, а потом, накопив денег, занялся торговлей. Так это или не так, но Усман-бая уважали и боялись. Наверное, больше боялись, чем уважали.

Дом Усман-бая огромный, двухэтажный, с террасами и балконами, с амбарами и конюшней на шесть лошадей; посреди двора протекает арык, а перед домом клумба с цветами. Это мужская половина, куда могут зайти посторонние, А по ту сторону дома - женская половина. Что там находится, этого и не видел никто. Четыре жены есть у Усман-бая. Ровно столько, сколько позволяет священная книга «Коран».

- Почтенный Усман-бай дома сейчас? - искательно и робко спросил дядя Юсуп у работника, чистившего лошадь возле конюшни.

- Дома, кажется, - ответил работник, молодой плечистый парень с выбитыми передними зубами.

- Не будешь ли так любезен, друг, не скажешь ли ему о нашем приходе?

- Мне нельзя входить в дом. Там чисто, а я грязный, - сказал работник и опять принялся скрести лошадь. - Там есть веревка, дерни за нее, и в доме будут знать.

Действительно, у калитки с внутренней стороны стены болталась веревка, которая тянулась через весь двор к дому.

Дядя Юсуп дернул за веревку, но, видимо, недостаточно сильно. Он подождал и дернул сильнее. Через минуту или через две на террасу вышел сам Усман-бай, из-под ладони, против солнца, поглядел на вошедших и спустился на одну ступеньку. На этой ступеньке он задержался, повернулся задом к гостям и старательно надел кауши.

- Прошу вас, прошу вас, пожалуйста, - заговорил он, с протянутыми руками двигаясь навстречу дяде и племяннику. - Рад видеть вас вместе. Как здоровье, как самочувствие? - сыпал он обязательными приветствиями, не давая гостям и рта раскрыть. - Горе, кругом теперь одно горе, велик аллах, - продолжал Усман-бай. - Заходите, рады вам, заходите. У всех теперь горе. Цены растут, три дня в городе стрельба, убийства, три дня ни одна лавка в городе не торгует, вы тоже не торгуете, почтенный Юсуп-ака. Одно разоренье. И холодно уже становится. Вот завяли у меня розы, совсем осыпались. Приходите весной, какие розы у меня, знаете? Из дворца эмира благородной Бухары у меня розы. Мой друг, садовник эмира, под большим секретом продал мне три куста. Для вас, уважаемые, самый лучший бутон срежу…

Он так сыпал словами, был так радушен и суетлив, что у Талиба в голове слегка загудело. Дядя Юсуп смущался все больше и больше.

- Мы к вам по делу… - вставил наконец слово и дядя Юсуп.

- Дела, дела, - прервал его Усман-бай, - у всех теперь дела. Ох, тяжелое время настало! Заходите, посидим поговорим о делах. Рад вам, очень рад. Пословица есть: гость в дом - радость в дом…

Усман-бай провел дядю Юсупа и Талиба в комнату для гостей, большую и просторную, с круглой высокой железной печью, какие Талиб видел только в русских кварталах новой части Ташкента.

Стены были разрисованы всякими рисунками, похожими на павлиньи перья, потолок лепной, там тоже всякие узоры, гирлянды из роз и лепестков. На полу лежал мягкий и яркий туркменский ковер, горы атласных подушек.

Усман-бай быстро и звонко защелкал пальцами. Тотчас откуда-то вынырнула служанка и расстелила шелковый дастархан. Печенье и прозрачный сахар, кишмиш и изюм с косточками, фисташки и миндаль, европейские конфеты в обертках и матовые гроздья винограда появились на дастархане под звонкое щелканье байских пальцев.

- Быстрей, быстрей, - приговаривал Усман-бай. - Разве ты не видишь, глупая, какие сегодня у нас дорогие гости!