Круглая печать. Повести

Когда узбеков, подлежащих мобилизации, подготовили к отправке и день отъезда назначили, пришел к отцу Талиба Усман-бай с полицейским Рахманкулом. О чем они вначале говорили, Талиб не знал. Больше часа они сидели в комнате, потом вышли на айван - маленькую террасу перед домом, и у отца в руках был тот клинок.

- Глядите, - говорил отец гостям. - Глядите, а руками не трогайте. Есть у вас платок шелковый? Давайте сюда.

Отец наклонил саблю, повернув острием вверх, кинул на нее платок, и тот сполз на пол. Только теперь уже не было платка, две тряпочки лежали на земляном полу айвана.

- И еще смотрите, - сказал отец. Он подбросил половину платка в воздух и на лету снова разрубил его пополам.

Усман-бай и Рахманкул угрюмо смотрели на саблю.

- Это мы знаем, - сказал Усман-бай. - Это мы видим, но зачем тебе сабля? В армию тебя не берут, в полиции ты не служишь, зачем тебе сабля? А мне она нужна. Я ее одному человеку в подарок отнесу. Мы же родственники с тобой, неужели такой ты черствый, такой жадный? Мало тебе ста рублей, дам полтораста.

- Нет, - сказал отец. - В жизни таких денег в руках не держал, но сабля дороже стоит.

- Не спорьте с ним, уважаемый Усман-бай, - вмешался в разговор полицейский. - Он такой же упрямый, как его наманганский учитель Рахим. Этот уста-Тилля никому ничего не говорил, от всех все скрывал, только в тетрадку писал. А что тетрадка…

- Двести рублей, - перебил полицейского Усман-бай. - О семье подумай. Двести рублей! Согласен?

Но отец не слушал его. Он двинулся к полицейскому и, видимо, забыл, что в руках у него клинок. Рахманкул даже ногу отдернул, побоялся, что поранит его черная сталь.

- Тетрадка? Какая тетрадка? - наступал на Рахманкула отец. - Зеленая сафьяновая, с серебряной пряжкой?

Отец побелел от волнения, губы его дрожали. Полицейский был совсем прижат к стене. Его черные длинные усы как-то сразу опустились, медно-красное, сальное лицо побледнело, а маленькие, не по голове, прижатые ушки с приросшими мочками покраснели.

Талиб видел, как, стоя за спиной отца, Усман-бай вытаращил на полицейского глаза и показал кулак.

- Тетрадка… - с трудом выдавил из себя Рахманкул. - Просто тетрадка. Маленькая тетрадка.

- Где тетрадка? - не отставал отец. - Говори, где тетрадка…

- В полиции тетрадка, - раздался из-за спины отца спокойный голос Усман-бая. - Правда, Рахманкул, тетрадка в полиции?

Отец резко обернулся на голос, клинок в руке дрожал.

- Видишь ли, - спокойнее, чем прежде, очень спокойно продолжал Усман-бай. - Наш уважаемый Рахманкул ездил в прошлом году в Наманган, там в полиции он видел тетрадку, которую нашли у всеми уважаемого уста-Тилля. Что в той тетрадке написано, никто в полиции понять не мог. Вот и осталась она там.

Пока отец стоял, обернувшись к Усман-баю, полицейский одернул задравшийся на животе мундир, закрутил усы и боком, осторожно стал пробираться к выходу.

- Вот это новость, дорогие гости, - с угрозой в голосе сказал отец. - Почему же Усман-бай знает об этом, а я не знаю?

- Усман-бай - самый уважаемый человек улицы… - снова было заговорил полицейский, но тот прервал его.

- Мы же родственники, дорогой Саттар, - сказал Усман-бай отцу. - Хотя и дальние, но родственники. Рахманкул пришел ко мне посоветоваться, говорить тебе или не говорить. Я рассудил так: если тебе сказать, ты расстроишься, пойдешь в полицию, будешь требовать тетрадку, а тебе ее не дадут. Ты сам знаешь: в полиции без взятки и говорить не станут. Взятки, конечно, берут все. Но не у всех. Ведь давать взятки нужно уметь. И еще подумал я, зачем тебе эта тетрадка, если в ней все равно никто ничего не может понять. Вот мы и решили ничего тебе не говорить. Не сердись на меня, послушай. Я открою тебе еще одну тайну. Для кого я покупаю у тебя клинок? Не для себя - для полицмейстера Мочалова. Это хорошая взятка, а когда он эту взятку возьмет, я могу потом и просто деньгами дать. Так что ты продай мне саблю для общей пользы. Думаю, рублей тридцать - пятьдесят и все дело-то будет стоить. Получишь ты свою тетрадку.

Пока Усман-бай говорил все это, отец Талиба немного успокоился. Он стоял понурившись, исподлобья наблюдая за гостями.

- Ладно, - сказал отец. - Пусть будет так. У меня другого выхода все равно нет. Я отдам тебе саблю за сто рублей, остальные - стоит тетрадка. Только если не будет тетрадки, вы оба берегитесь. Видите этот кинжал? - Отец выдернул из-за пояса большой узбекский нож. - Он из той же стали, что и клинок. Вот этим кинжалом я обрежу вам обоим уши. Клянусь аллахом, да будет так! Несите деньги.

Деньги у Усман-бая оказались с собой, он быстро пересчитал сотню и сунул отцу. Уста-Саттар отдал ему клинок.

Однако, хотя полицейский явно спешил убраться из этого дома, Усман-бай не торопился уходить. Он взял клинок, осмотрел его внимательно и вежливо спросил:

- А клеймо, дорогой, ты какое поставил?

- Наше клеймо, как у дедов и прадедов. Клеймо правильное, - отвечал отец.

- Спасибо, дорогой, это хорошо, - так же вежливо отвечал Усман-бай. - Только рукоятка у тебя плохая, придется новую заказывать. Рукоятка у тебя очень простая.