Круглая Радуга (ЛП)

– Он голодный, он бросится за крабом. Не убивай его, Слотроп. Лови, Бога ради…– и тот летит, крутясь, по воздуху, ноги выставлены центробежно врозь: засомневавшийся Слотроп роняет бутылку за миг до шлепка краба в его другую ладонь. Чёткий перехват. Сразу же, через её пальцы и свою рубаху, он ощущает реакцию на пищу.

– Окей!– Вихляясь, Слотроп помахивает крабом перед осьминожьей рожей.– Пора перекусить, парниша.– Надвигается ещё одно щупальце. Волнистая слякоть касается его запястья. Слотроп отбрасывает краба на пару метров дальше по пляжу, нет ну ты ж погляди, осьминог тут же двинул следом, волоча следом девушку и Слотропа впридачу,  вперевалку, но недалеко, потом отпускает помеху. Слотроп шустренько вновь подхватил краба, побалтывает им в поле зрения осьминога и начинает оттанцовывать зверюгу прочь, вдоль пляжа, слюни скатываются по его клюву, глаза прикипели к членистоногому.

При всей  краткости их знакомства, у Слотропа сложилось впечатление, что данный осьминог не совсем психически здоров, однако на каком основании? Но случается же некий сумасшедший всплеск энергии, как с неодушевлёнными предметами, когда те грохаются со столов, а мы улавливаем шум и свою собственную неуклюжесть и не хотим, чтоб грохнулись типа резкого бзденц! ха-ха, слыхал? вот   опять БЗДЕНЦ! в каждом из движений осьминога, от которого Слотроп рад наконец-то отделаться, метнув краба, словно дискобол, изо всех сил, в море, а чудище тут же—плюх!—вдогонку побулькало следом и вскоре пропало.

Ослабшая девушка лежит на пляже, вдыхая крупными глотками воздух, уже в окружении остальных. Одна из танцовщиц удерживает её в своих объятиях и говорит, с Французским прононсом в «r-r», на языке, который Слотропу, на подходе, как-то не удаётся распознать.

Тантиви встречает улыбкой и кратким взмахом руки в символической салюте.–«Отличное шоу!» – орёт Теди Блот,– «но я б не хотел попробовать сам».

– Почему нет? При тебе ж был тот краб. Постооой—откуда он у тебя?

– Нашёл,– отвечает Блот, твердея лицом. Слотроп всматривается в эту пташку, но никак не может уловить его глаз. Что за хуйня тут творится?

– Я лучше глотну этого вина,– решает Слотроп. Он пьёт из бутылки. Воздух взымается вверх перекошенными сферами внутри зелёного стекла. Девушка смотрит на него. Он останавливается, чтобы перевести дух и улыбается.

– Спасибо, Лейтенант,– ни малейшей дрожи в голосе, а акцент Тевтонский. Теперь он может рассмотреть её лицо, мягкий нос лани, глаза под светлыми ресницами полны горькой зелени. Один из тех тонкогубых Европейских ртов: «Я совсем уж было задохнулась».

– Э..э—вы не Немка.

Отрицательно встряхивает головой: «Голландка».

– И вы тут оказались—

Её глаза отведены, тянется взять бутылку из его рук. Она смотрит в море вслед осьминогу:– «У них такое зрение, правда? Он разглядел меня. Меня. Я ведь не краб».

– По-моему, нисколько.  Вы молодая женщина, великолепно смотритесь.– На заднем плане, Блот восторженно толкает локтем Тантиви. За-атлантический съём. Слотроп берёт её запястье, теперь запросто читает этот опознавательный браслет. Там грица КАТЬЕ БОРГЕЗИУС. Он ощущает удары её пульса. Она знает его откуда-то? странно. Смесь узнавания и беспричинного притворства в её лице…

И вот тут, в пляжной компании с незнакомцами, начинает полязгивать в каждом слове твёрдо-острый прищёлк металла, а свет, хотя по-прежнему такой же яркий, уже не изливает ясности… это Пуританский рефлекс выискивать иные расклады под покровом видимого, известный также, как паранойя, закрадывается потихоньку. Бледные силовые линии гудят в морском воздухе… договорённости скреплённые клятвами в комнатах взорванных затем до состояния их рабочих чертежей, не просто по случайности войны, приходят на ум. О, тот краб не «подвернулся», Асс—ни осьминог не приблудный, ни девушка, не-а. Структура с деталями явится позже, но махинацию, закрученную вокруг него сейчас, он чувствует секундально, своим сердцем.

Все они ещё малость побыли на пляже, доканчивая завтрак. Но бесхитростный день, птицы и солнце, девушки и вино, от Слотропа схлынули. Тантиви пьянеет, становится раскованнее и забавней, когда опустели бутылки. Он застолбил не только девушку, на которую положил глаз вначале, но также и ту, к которой, в этот момент, стопудово клеил  бы Слотроп, не подвернись тот осьминог. Он реликвия из невинного, до-осьминожьего прошлого Слотропа. Тогда как Блот, наоборот, сидит трезвый как стёклышко, усы приглажены, по уставной форме, не спускает со Слотропа глаз. Его подружка Ислейн, маленькая и гибкая, ноги девушки с картинок, длинные волосы зачёсаны назад за уши, спадают вниз за спину, пошевеливает свой кругленький зад по песку, выписывая пометки на полях вокруг текста Блота. Слотроп, который уверен, что у женщин, как у Марсиан, имеются антенны каких нет у мужчин, посматривает на неё. Она взглянула в ответ только раз и её глаза расширились скрытой тайной. Он готов поклясться, ей что-то известно. На обратном пути в Казино, помахивая тарой в корзине с осколками утра, он улучил момент перекинуться словом с нею.