Круглая Радуга (ЛП)

Роджер чувствует крепкий запах паров эфира, начинает свой осторожный спуск в погреб.– «Давай, приятель. Всё кончится скорее, чем ты думаешь. Пойнтсмен просто хочет посчитать сколько капель слюны ты накапаешь, вот и всё. Маленькая прорезь у тебя в щеке, красивая стеклянная трубочка, что тут такого страшного, а? Иногда звонок трезвонит. Романтика лаборатории, тебе понравиться».– Эфир, похоже начал на нём сказываться. Он пытается заткнуть флакон, делает шаг, нога проваливается. Расшатываясь из стороны в сторону, он хочет нащупать за что ухватиться. Крышка выскакивает из флакона и навеки в мусор на дне разбитого дома. Над головою крик Пойнтсмена:– «Губка, Мехико, вы забыли губку!»– Вниз скатывается бледный круг с коллекцией складок с припрыжкой в свете фонарика.– «Шустрый парняга»,– Роджер пытается словить двумя руками, щедро расплёскивая эфир вокруг. Наконец, он обнаруживает губку в свете своего фонарика, пёс наблюдает из коляски малость в растерянности.– «Ха!»– льёт эфир намочить губку и смыть холод с рук, пока не опустел весь флакон. Держа мокрую губку двумя пальцами, шатается в направлении собаки, подсвечивая своё лицо из-под подбородка, чтоб скорчить, как ему кажется, вампирскую рожу.– «Момент—истины!»– Он резко бросается. Пёс отпрыгивает в сторону и пулей на выход, пока Роджер валится со своей губкой в коляску распадающуюся под его весом. Расплывчато, сверху доносится вой доктора:– «Он убегает, Мехико, поспешите!»

– Иду-иду!– стискивая губку, Роджер выпутывается из младенческого транспорта, сдёргивает его с себя, как рубашку, выказывая, как ему кажется, хорошую спортивную подготовку.

– Мехико-о-о-о,– чуть не плача.

– Праааильно,– Роджер с трудом взбирается по остаткам погреба наружу опять, где он видит как доктор подкрадывается к собаке широко распахнув сеть  над своей головой. Дождь упорно заливает на этот этюд. Роджер заходит с тыла для захвата животного в клещи там, где стоит упершись лапами в обломки, скаля зубы, вжимаясь в кусок задней стены, который ещё не рухнул. Джессика ждёт, чуть с любопытством, руки в карманах, курит, наблюдает.

– Эй!– Орёт постовой:– Вы! Идиоты! Подальше от той стены. Она ни на чём не держится.

– Сигаретка найдётся?– спрашивает Джессика.

– Он щас паабежит,– вскрикивает Роджер.

– Бога ради, Мехико, осторожней.– Укореняя каждый свой шаг, они движутся вверх по склону по хрупкому равновесию развалины. Это сложная система рычагов готовая рухнуть и накрыть их в любой момент. Всё ближе подбираются они к намечнной дичи, что отрывисто водит мордой глядя то на доктора, то на Роджера. Он угрожающе рычит, хвост непрестанно хлещет по тесным бокам угла, в который они его загнали.

Когда Роджер заходит  с фонариком сзади, пёс, какая-то схема в нём, припоминает другой свет, что в последние несколько дней появлялся позади—свет, после которого следовал оглушительный взрыв бурлящий болью и холодом. Свет сзади явная смерть / человека с сетью наизготовку можно обойти—

– Губка!– визжит доктор, Роджер бросается на пса, который рванулся в направлении Пойнтсмена и прочь на улицу. Пойнтсмен вскрякнув вскидывает свою заунитаженную ногу, промахивается, замах разворачивает его кругом, сеть расширена, как антенна радара. Роджер, с рожей полною эфира, уже не может сдержать свой полёт—доктор завершает полный оборот вокруг своей оси, и он врезается в него, получив неслабый удар унитазом в ногу. Оба охотника валятся, сеть накрывает их сверху. Трещит перебитая балка, падают куски промокшей штукатурки. Стенка над ними, лишённая всякой опоры, колеблется.

– Убирайтесь оттуда!– орёт постовой. Но усилия парочки под сеткой лишь раскачивают стенку всё сильнее.

– Нам конец,– трясётся доктор. Роджер пытается взглянуть ему в глаза, проверить он это всерьёз или как, но в окошечке лыжной шапки только белое ухо и кайма волос.

– Давай покатимся,– предлагает Роджер. Им удаётся скатиться на пару метров ниже, пода стена валится в обратную сторону. Им удалось вернуться к Джессике не причиняя дополнительных разрушений.

– Он туда убежал, в ту улицу,– сообщает она, помогая им выпутаться из сетки.

– Ладно,– вздыхает доктор,– это не имеет значения.

– Да, но ведь только начали,– доносится от Роджера.

– Нет, нет. Достаточно.

– Но чем вы тогда замените собаку?

Они снова в пути, Роджер за рулём, Джессика между ними, унитаз вытарчивает в полуоткрытую дверь, когда пришёл ответ:– «Наверное, это знак. Должно быть, мне следует сменить направление».

Роджер искоса взглядывает на него. Молчи, Мехико. Постарайся не думать что это может означать. В любом случае, он тебе не начальник, оба подчинены Бригадному Генералу в «Белом Посещении» так что типа как бы ровня. Но иногда—Роджер взглядывает поверх тёмно-шерстяной груди Джессики на вязаную голову, оголённый нос и глаза—ему кажется, что доктору от него нужно больше, чем просто содействие или добрая воля. Доктору нужен он сам. Как кому-то хочется собаку редкой породы...

Тогда зачем он тут и помогает умыкнуть ещё одну собаку? Что за незнакомец, настолько чокнутый, сидит в нём—