Круглый болван

Первое, что мне бросилось в глаза, были длинные ноги, аккуратный задик и два мячика под голубым декольте, но лицо оказалось холодным и безразличным, глаза скрыты за очками без оправы, а волосы на затылке были так натянуты, будто их приклеили. В руке она держала блокнот и карандаш.

— Что прикажете, мистер Болди? — сухо и независимо спросила секретарша.

Она принадлежала к той категории людей, которые обязательно напомнят вам, что вы забыли почистить ботинки.

— Принесите, пожалуйста, дело Гарри Формана, Жаклин.

— Слушаюсь, сэр.

Она вышла, тихо прикрыв за собой дверь, будто та была хрустальной.

— Простите, мистер Дэйтлон, — подал голос Болди. — Мне не совсем понятно ваше любопытство в отношении страховки… Мне показалось, что у вас закрались какие-то подозрения. Возможно, вы предполагаете, что мистер Форман ушел из жизни не без посторонней помощи? Или я ошибаюсь?

— Я ничего не могу утверждать, мистер Болди. Но посудите сами. Я уезжаю в Европу и вижу перед собой абсолютно здорового человека. Возвращаюсь через два года и узнаю, что Гарри умер, прожив четыре месяца после моего отъезда Мне кажется, есть основания предположить неладное.

— Вы правы, мистер Дэйтлон. Но факты таковы, что…

Его слова оборвал скрип открывающейся двери.

Соблазнительные формы секретарши проскользнули в кабинет. Она подошла к столу и положила перед шефом тонкую подшивку, затем скользнула по мне взглядом, от которого меня передернуло, повернулась и направилась к двери, покачивая бедрами, как обычно делают секретарши, у которых эта деталь есть. Мы любовались приятным зрелищем, пока дверь за ней не закрылась. После чего Болди открыл папку.

— Давайте посмотрим правде в глаза, — он достал из подшивки первый лист и протянул его мне. — Ознакомьтесь вот с этим.

Пробежав глазами документ, я убедился, что это то же медицинское заключение, какое лежит у меня в кармане. Заключение из Пасадины, где сказано, что Форман здоров.

Придав себе уверенности, я сказал:

— В этом я никогда не сомневался. Он подал мне вторую бумагу.

Это было заключение патологоанатома, в котором говорилось, что 16 октября позапрошлого года Гарри Форман скончался вследствие сердечной недостаточности. Внизу стояли две подписи. Одна принадлежала врачу, а вторая…

— Простите, кто поставил вторую подпись на этом документе? — спросил я, указывая на нижнюю.

— О… Это подпись Тэда Дагера. Адвоката покойного. Такой порядок, адвокат должен подписывать свидетельство о смерти. Очень крупная фигура. Два года назад он был избран окружным судьей, а сейчас баллотируется в мэры нашего города. А разве вы о нем ничего не слыхали?

— Нет, к сожалению, я ведь приезжий.

— Да, да, понимаю. Мистер Дагер очень богатый человек. И уважаемый. Он завоевал славу честного и бескомпромиссного юриста, и у нас нет никаких сомнений на этот счет.

Я встал.

— Очень признателен вам, мистер Болди, что вы уделили мне столько времени и рассеяли мои сомнения.

Он сказал, что мой визит доставил ему удовольствие. Однако я видел, что большее удовольствие доставит ему мой уход.

Когда я взялся за ручку двери, он спросил:

— А вы застраховали свою жизнь, мистер Дэйтлон?

— Нет. Я хочу еще немного пожить. Всего наилучшего!

День уже начал угасать. Я добрался до своей машины, сел на разогретое солнцем сиденье и с жадностью закурил. Так я просидел не шелохнувшись минут тридцать.

В общих чертах мне все было ясно, но, чтобы раскрутить весь клубок, потребуется куча времени, которым я не располагаю. В конечном счете я решил, что с меня хватит и того, что есть.

Включив двигатель, я направился в город, проехал по Сансет-бульвару. Движение на этой магистрали было оживленным. Молодые люди в пестрых «фордах» пролетали по дороге, чуть ли не задевая друг друга крыльями, и все-таки каким-то чудом ухитрялись избежать столкновения. Усталые мужчины в замызганных «паккардах» и «бьюиках» только хмурились при этом и крепче сжимали руль, спеша домой, где их ждал обед, вечер с чтением спортивной страницы в газете, завывание радио, вопли капризных детей и болтовня глупых жен. Я проезжал мимо ярких неоновых реклам, мимо закусочных, мимо кинотеатров на открытом воздухе, мимо сияющих баров с душными кухнями. По дороге грохотали огромные, тяжелые грузовики. Они останавливались у светофоров, и их гудение было похоже на ворчание львов в зоопарке.

Я решил подумать о своем желудке и остановился у кафе. Зайдя внутрь, я нашел это заведение вполне уютным, сел за столик и попросил принести мне что-нибудь на вкус официанта. Он предложил «филе по-нью-йоркски». Я не возражал. Выяснив у него, где находится телефон, я отправился в хорошо замаскированную за кадкой с пальмой телефонную кабину.

Трубку сняла женщина с приятным грудным голосом. Я попросил подозвать к аппарату мистера Мекли.

— Слушаю вас, — раздался сухой мужской голос. Я никогда не видел этого человека, но, судя по интонации, это был чрезвычайно важный и чопорный тип.

— С вами говорит Дэйтлон. Утром, точнее днем, мне был передан пакет, чтобы я с ним разобрался.

— И что же? — голос оставался бесстрастным.