Круглый болван

— Что здесь происходит? — спросил он сонным голосом, обращаясь ко мне.

— Мы с сержантом беседуем, — ответил я, поправляя галстук. — Наш диалог идет в цвете. Сержант краснеет от злости, а я белею от страха.

— Напрасно вы так, Дэйтлон.

Капитан достал сигареты и предложил мне.

— Благодарю, но я не курю. У меня предрасположение к раку легких.

— Ну, что вы паясничаете? Дело серьезное. Вы думаете, у нае мало забот?

— Какое мне дело до ваших забот, у меня своих хватает. Если вы меня обвиняете…

— В чем?

— Я понял, что успел вовремя заткнуться.

— Понятия не имею, что у вас там случилось. Может, кошку забыли выпустить из дома. Я возвращаюсь с вечеринки, меня -хватают и волокут сюда, чего-то требуют, бьют по морде. Вы что, думаете, на вас нет управы?

Фэллоу закурил и подошел ко мне вплотную.

— Теперь моя очередь произнести небольшую речь. — Он говорил твердо и спокойно, его сигарета во рту, словно дирижерская палочка, подпрыгивала в такт словам. — И эта речь вам не очень понравится. Мы копперы, и все ненавидят нас. Но в придачу ко всем неприятностям мы получили вас. Будто нам мало того, что на нас нажимают парни из Сити-Холла, шеф полиции, мэр в своем кабинете, который в четыре раза больше, чем весь отдел по расследованию убийств. Как будто нам не пришлось раскрыть семьдесят шесть убийств за прошлый год, сидя в грех жалких комнатушках, где на всех не хватает стульев. Мы проводим свою жизнь, копаясь в грязном белье и нюхая испорченные зубы. Мы карабкаемся по темным лестницам, где нас поджидает пуля, а наши жены ждут нас к обеду. Но мы почти не бываем дома, а если бываем, то такие уставшие, что не можем ни есть, ни даже спать, ни читать ту ахинею, которую пишут о нас в газетах. И так мы лежим без сна в дешевом доме на дешевой улице и слушаем, как развлекаются пьяные в квартале. И как раз в тот момент, когда мы готовы провалиться в сон, звонит телефон, и мы должны вставать и начинать все сначала. Что бы мы ни делали, все всегда плохо. Если нам удается заставить парня признаться, то говорят, что мы выбили силой признание, и какой-нибудь стряпчий в суде называет нас садистами и ухмыляется, когда мы коверкаем слова. Если мы ошибаемся в работе, то на нас опять напяливают форму и возвращают на улицу, где мы проводим вечера, подбирая пьяных на тротуарах, разгоняя шлюх и отбирая ножи у хулиганов. Но всего этого мало для нашего счастья. Так господь послал нам еще вас, Дэйтлон.

— Я не понимаю, что я такого сделал?

— Речь идет об убийстве. Вашу машину видели у места преступления. Если вы будете продолжать крутить, я больше не буду останавливать Джоса.

Я взглянул на сержанта. Он стоял, облокотясь на стену, со сложенными на груди руками мясника.

— Но мою машину угнали еще днем. Я вернулся домой на такси. Ваши ребята видели это.

Капитан чиркнул по мне взглядом.

— Не лгите, Дэйтлон. Не знаю, зачем и почему, но вас пасут агенты ФБР. Один из них выследил вас вечером. Слышал выстрел, вызвал нас и дал ваш адрес. Этот свидетель стоит десятерых других.

— Глупости. Если он следил за мной, то позвонил бы вам по другому поводу. Он следил за моей машиной, которую угнали днем…

— Вы заявили об этом?

— Не успел.

— Сейчас ночь. Машину, как вы говорите, угнали днем. Почему вы до сих пор не заявили?

— Я был занят. Вышел — машины нет.

— Чем же вы были так заняты?

— Больше я ничего не скажу. Вызовите моего адвоката. Без него я разговаривать не намерен. Сами говорите, дело нешуточное.

— Это ваше право. Но нам-то адвокат не нужен. Мы можем обойтись и без него. Существует немало средств заставить разговориться упрямого парня. И никакой адвокат не поможет.

— Мой поможет. Если он посоветует, я расскажу вам, где я был.

— Он что, всемогущий?

— Он — Чарльз Мекли.

С минуту в кабинете стояла полная тишина. Затем Фэллоу вернулся к столу, бросил в пепельницу окурок и пристально посмотрел на меня.

— Откуда у вас деньги? Нанять Мекли…

— Мы с ним просто старые приятели.

— Да? Что вы говорите, — он усмехнулся. — Ну, и как он поживает?

— Все еще в силах дать пинок в зад кому потребуется, — бодро сказал я. — У него чертовски длинная нога и тяжелый ботинок.

Капитан фыркнул так, что бумаги, лежавшие на столе, зашелестели, как листья в лесу.

— Отведи его в камеру. Я сейчас свяжусь с его адвокатом, — гаркнул Фэллоу сержанту.

Джос провел меня в подвал и запер в камере. Придвинув табурет, он сел у решетки, сложив свои ручищи на груди, и не спускал с меня глаз.

— Ну вот, опять как дома! — воскликнул я.

— Теперь уже надолго, парень.

— Кто это вам сказал? Ваш мизинец?

— Стена. Здесь говорят стены. Говорят голосами людей, прошедшие через это помещение на пути в ад.

— А я еще при жизни собираюсь устроить себе рай. Вы не пытались? Все очень просто. Надо набрать кучу денег и послать всех к черту.

Он выпучил на меня свои спичечные головки и с минуту раздумывал. Этот процесс причинял ему явные мучения.

Я сел на табурет и начал насвистывать «Одиночество».

Прошло не менее двух часов, прежде чем за нами пришли, и сержант отвел меня в тот же убогий кабинет.