Круглый дизельпанк [СИ]

Я неопределённо пожал плечами, с трудом сдерживая смех. Марика как всегда поддалась на мою подначку. А что до домохозяек — женская природа часто оказывается сильнее представлений о полном равноправии. Довольно большой процент женщин, не смотря на почти полное отсутствие препятствий для карьеры в большинстве профессий, добровольно становились домохозяйками, сосредотачиваясь на ведении хозяйства и занятии детьми. Причём процент становился тем выше, чем выше была социальная планка. То есть среди обеспеченных женщин процент добровольных домохозяек был выше, чем среди малообеспеченных. В среде так называемой аристократии почти сто процентов женщин занимались исключительно домом и детьми. Этому способствовало устройство образования Рассена. Главный принцип его гласил: не важно — как и кто учит, главное — чему. Дети вполне могли обучаться на дому, просто раз в стод они проходили обязательную аттестацию по определённому обязательному минимуму знаний. После окончания обучения каждый ребёнок сдавал государственные экзамены в учебных заведениях, либо при местных отделах ведомства просвещения. И всё. Начальное образование (примерно на уровне наших семи — восьми классов) было обязательным. Дальше по желанию. Хочешь — работай, хочешь — учись. Большинству нужных для общества и государства профессий можно было обучиться в государственных училищах. То же самое с наукой. А для всех желающих странного существовали платные негосударственные заведения. У коммерсантов и прочих самозанятых товарищей тоже были свои заведения. Платные, разумеется. Для учившихся в госзаведениях существовало распределение, но если за учёбу заплатить, то можно вполне законно в нём не участвовать. Справедливо, на мой взгляд. Страна восемь лет тебя грамоте учила, потом ещё три-четыре года — профессии. Будь добёр отплатить стране работой там, где она попросит. А если не хочешь, то отдавай бабки за обучение и вали на все четыре стороны. Что-то меня опять в политику потянуло. Тем временем Калинина с вызовом смотрела на нас. В основном на меня. Мишка просто завис, как старый «Пентиум». Ещё бы, баба прилюдно мужику перечит!. И сиськи!!

Я продолжал глумиться:

— Ну не знаю, Калинина. Ты в тягачах что-нибудь понимаешь?

— Можно подумать — ты у нас земледелец!

— Не земледелец, но квалифицированный ремонтник. Приедем домой — свидетельство покажу.

Марика фыркнула, пожав плечами. Взгляд её упал на Мишкин «трофей».

— Вот это аппарат!

Восхищённо выдохнула она и немедленно взобралась на сиденье. Мишка был счастлив и безмерно горд, словно генеральный конструктор корабля «Восток» в апреле шестьдесят первого. Я поплевал на остывающую вилку. Не шипело, значит можно ставить на место. Пока Калинина осматривала драндулет, а Мишка отирался рядом, я тихо ушёл к тягачу. Установил вилку на место, закрыл крышку, закрутил болты. Пришёл Мишка, а за ним Калинина. Она обошла вокруг тягача и уселась на чурбачке неподалёку. Мы с Мишкой поставили площадку водителя, подсоединили тяги. Встал вопрос — как заводить? На тягаче двигатель запускался с помощью маленького искровика, который в моей бывшей реальности на слэнге механизаторов назывался «пускачом». Но когда я попробовал завести искровик, то понял, что и его ремонтировать надо. Был вариант — запустить с буксира, но сейчас только размесишь двор. Я решил ремонтировать «пускач».

Время тем не менее подошло к обеду. Жрать уже хотелось, но не бросать же работу в паре шагов от завершения?

— Миха, поесть бы не мешало, ага?

— Угу.

— Может принесёшь чего-нибудь перекусить?

— Э… Ладно.

Мишка ушёл, а я стал оттирать с рук грязь. Марика вздохнула. Я спросил, макая тряпку в компрест:

— Ты чего?

— Надоело тут сидеть. Скорей бы уже домой.

— А где он — твой дом?

— В Синереченске у меня есть квартира. Или ты думаешь, что я в машине живу?

— Да нет. Просто я же не знал.

— Получила как сирота. У меня же родители на госслужбе были, когда… Когда погибли. Я не рассказывала разве?

— Нет. Говорила, что приютская.

— Да? Странно. Я думала, что рассказывала. Они были жизнеиспытателями, служили в ведомстве по борьбе с заразными болезнями. На одном из заданий они заразились, спасая население одного из приграничных районов, и умерли. Меня отдали в приют, потому что не знали о родне… Ты чего?

— Ась?.. А… Ну… Мои родители так же погибли. Слушай, может это редкое совпадение, но если они в одной команде были?.. Твои где были перед… Ну..

— В Зелёных Холмах.

— Оп-па… И мои там же.

Это я вспомнил о родителях Фрама. А действительно — наши с Марикой истории были на удиление схожи.

— Марика, тебе сколько стодов от роду?

— Семьдесят два с половиной примерно. А что?

Подозрительно спросила она. Даже лицом изменилась, а в голосе послышались нервные нотки. Я задумчиво ответил:

— Мне семьдесят шесть. У нас разница в возрасте совсем небольшая. Как звали твоих родителей?

— Ты же не думаешь, что..

— Я ничего не думаю. Как их звали?

Тут же вспомнился фильм о трёх мушкетёрах: «-Имя, сестра! Имя!». Но мне происходящее напоминало бразильский, твою дивизию, сериал.

— Стасия Поленина и Владим Калинин. А твоих?..