Круглый год с литературой. Квартал четвёртый

Дорогой мой, вот проходят
Наши гулкие года.
Как на быстром пароходе,
Мы плывём. Шуршит вода.
И, пузырясь пенной кромкой,
Отступает за корму
Всё, что молодостью громкой
Предлагалось в дар уму.
Связка пены, горстка пепла…
Друг, да разве всё мертво?
В пальцах знающих окрепло
Трепетное мастерство.
Словом избранным и разным
Всё измерить, всё суметь,
Встретить отзвуком прекрасным
Даже старость, даже смерть.
И приходим мы однажды
К заповеданой версте,
Где томиться должен каждый
О труднейшей простоте,
Чтоб без трещин, без бороздок
Был бы чист изгиб строки,
Чтобы мысль входила в воздух
Как журчание реки.
…И чтоб кто-то вспомнил фразу,
Умирая на войне,
Ту, что выкормил мой разум
В напряжённой тишине.

Это стихотворение Спасского называется «Б. Пастернаку».

* * *

Вадик Черняк, Юра Смирнов и Саша Аронов были в литературном объединении «Магистраль» неразлучной тройкой.

Я оценивал стихи всех трёх достаточно высоко. А Борис Абрамович Слуцкий к Черняку благоволил. Рекомендовал его стихи всем редакциям.

Вадик печатался не слишком активно. Он писал не только стихи, но и статьи о шахматах. Вёл шахматный раздел в журнале «Сельская молодёжь».

Так вот с шахматами у него дела складывались лучше, чем со стихами. Он успел выпустить несколько книг по шахматам, пока наконец не появился его первый сборник «Большая осень». Книга вышла в 1989 году. Вадиму Григорьевичу Черняку было 55 лет. Он родился 21 декабря 1934 года.

Он работал в «Московском комсомольце», в журналах «Комсомольская жизнь» и «Сельская молодёжь». Был главным редактором альманаха «Подвиг». Знал, казалось бы, всех в редакторском мире. Но свои стихи проталкивать не умел.

Чужие – умел! После смерти Юры Смирнова он очень много сделал для того, чтобы выпустить достойную книгу друга. У Юры из-за семейных неладов перед смертью рукописи были разбросаны, какие-то листы просто утеряны или уничтожены. Вадик по памяти восстановил немало прекрасных строк.

Умер Вадим Григорьевич 18 апреля 2008 года. Хороший был поэт!

Что остаётся
от человека?
Горсть табака,
стопка бумаг,
два башмака,
если он не калека.
Если калека —
один башмак.

* * *

Генрих Бёлль, родившийся 21 декабря 1917 года, после окончания средней школы оказался одним из немногих подростков, не вступивших в гитлерюгенд.

Воевал пехотинцем во Франции, участвовал в боях в Украине в Крыму. В апреле 1945 года сдался в плен американцам. Об этом своём участии в войне и о своих фронтовых товарищах он позже скажет в журнале «Синтаксис»: «В то время им было от 20 до 22-х лет, уже восемь лет как они подвергались давлению нацистской пропаганды. Для многих – даже для большинства – Советский Союз, в той мере, в какой во время войны можно что-то увидеть – плохое жильё, плохие дороги… – всё это оказалось огромным разочарованием.

Понимаете? Это тоже надо знать. Это надо знать, чтобы понимать антикоммунизм, который после войны был очень силён и был не только пропагандой холодной войны. Впечатление от Советского Союза – у любого солдата, нациста ли, нет ли, это всё равно – было не слишком-то выгодным для социализма и коммунизма. Ведь не все же они были идиотами, эти немецкие солдаты. Видеть-то они могли, – а это момент существенный, о нём мало думают. А потом наступление Красной Армии, и это тоже было не слишком-то обнадёживающим».