Читаем Круглый год с литературой. Квартал четвёртый полностью

Круглый год с литературой. Квартал четвёртый

Вспоминается Пушкин: «что если это проза…»? Пушкин продолжил: «…Да и дурная». Нет, «дурной прозой» я стихи Мазурина не назову. Но и поэзией – тоже.

* * *

Александра Евсеевича Рекемчука (родился 25 декабря 1927 года) я впервые узнал по повести «Молодо-зелено», которую прочитал в начале шестидесятых. Тогда выходило много новых писателей, и Рекемчука я воспринял как одного из них. Но запомнился он мне своей явной тягой к кинематографичности прозы.

Потом об этом много писали. Даже немецкий славист Вольфганг Казак в своём Лексиконе отметил, что на прозу Рекемчука, очевидно, повлияла его работа в кино. Но мне кажется, что «сценарность» – это вообще признак такой прозы. Не зря у Рекемчука 9 воплощённых киносценариев. Причём все они выросли из его повестей и романов.

Он хорошо вёл себя в перестройку. Стал демократом. Был одно время директором демократического издательства «ПИК».

И всё же я помню его и секретарём московского отделения СП СССР, помогавшим Феликсу Кузнецову избавляться от писателей-диссидентов.

Наверное, было бы неплохо как-то повиниться в этом. Написать автобиографические заметки, где отмежеваться от себя прежнего. Это было бы благородно!

* * *

Князь Василий Александрович Сумбатов, родившийся 25 декабря 1893 года, храбро дрался на фронтах Первой мировой, награждён Георгиевском крестом 4 степени, тяжело контужен.

В советской России они с женой не жили. Уже в апреле 1919 года покинули Крым. В 1920 году прибыли в Рим.

Сумбатов работал рисовальщиком для Ватикана, дизайнером по тканям, заведовал русским книжным магазином. При жизни (умер 8 июля 1977 года) издал три сборника стихов: «Стихотворения» (1922, Мюнхен), книга, снова названная «Стихотворения» (1957, Милан) и «Прозрачная тьма» (1969, Ливорно).

Под этим последним заголовком «Прозрачная тьма» князя издали в России в 2006 году.

Вот как он писал:

Что алей – околыш на фуражкеИли щёки в ясный день морозный?Что яснее – яркий блеск на пряжкеИли взгляд смышлёный и серьёзный?Уши надо бы укрыть от стужи,Но законы и в мороз – законы.На груди скрещён башлык верблюжий,Проскользнув под жёлтые погоны.Заглянул в зеркальную витрину:Вид гвардейский, вид отменно бравый.Всё в порядке должном, всё по чину —Не напрасно пишутся уставы!Вот навстречу три улана рядом,Офицеры, а идут не в ногу!Отдал честь, но очень строгим взглядомПроводил их. Даме дал дорогу.Локтем ткнул раззяву гимназиста —Рябчик, шпак, а корчит панибрата!Отдал честь, по-офицерски чисто,Повстречав с Георгием солдата.Впереди завидел генерала,Отставной и старенький, бедняга!Взял на глаз дистанцию сначала,Повернулся за четыре шага,Стал во фронт, чуть стукнув каблуками,Вскинул руку, вздёрнул подбородок,Генеральский профиль есть глазами —Знай, мол, наших, я не первогодок.Мне двенадцать, третий год в погонах!Третий год, а он уже мечтаетО гусарской форме, шпорном звоне,И себя корнетом представляет.Да-с, корнет! А, впрочем, осторожно,Проглядишь кого и попадёшься.На бурбона напороться можно,И тогда хлопот не оберёшься.А доложишь в корпусе об этом,Назовут позором и скандалом!Хорошо, конечно, быть кадетом,Но, пожалуй, лучше генералом.

Неплохо написано. Стихотворение называется «Кадет». Действительность в нём оценена и героем и автором. И, как ни странно, но эти строгие, неотступные следования уставу напоминают чеховского пьяненького отставного контр-адмирала Ревунова-Караулова, которого племянник привёл на чужую свадьбу, выдав за генерала. Вот кто не давал рта раскрыть обалдевшим гостям, напоминая об уставных положениях на флоте!