Круглый год с литературой. Квартал первый

Надо сказать, что Мещерского не любили ни либералы, ни консерваторы. Не за то, что он был гомосексуалистом. А за то, что он предпочитал не только этого не скрывать, но помогал продвинуться по службе даже самым бездарным своим любовникам.

«Содома князь и гражданин Гоморры», – назвал Мещерского поэт и философ Владимир Соловьёв. Согласившись преобразовать журнал «Гражданин» в ежедневную газету, Александр III приказал выдавать Мещерскому из государственного казначейства секретной субсидии, которая составляла до 100 тыс. руб. в год. Отныне Мещерский поселился в роскошной квартире по Гродненскому переулку, в которой прожил 20 лет. В этом же доме (№ 6) находилась и редакция «Гражданина». У Мещерского появилась собственная дача в Царском Селе. Вокруг журнала сформировался кружок молодых людей, которых Мещерский называл своими «воспитанниками» и «духовными детьми». Любопытно полицейское донесение относительно этих духовных детей: «Употребляет молодых людей, актёров и юнкеров и за это им протежирует. В числе его любовников называют Аполлонского и Корвин-Круковского. Юнкеров и молодых людей ему сводничают К.Ив. Чехович и Депари. Для определения достоинств задниц его жертв, у него заведён биллиард».

Наконец, свидетельствует С.Ю. Витте: «Наиболее любимый молодой человек Мещерского – Бурдуков, отставной корнет, не имеющий никакого образования и воспитания, состоит камергером двора его величества, чиновником особых поручений при министре внутренних дел, получает усиленное содержание. И даже, кажется, на случай смерти Мещерского, когда он, Бурдуков, останется без протекции, ему заранее определена пенсия, сравнительно в большом размере, если только Бурдуков покинет службу».

Бурдукову выпало большее: он пережил благодетеля, который скончался 23 июля 1914 года, и по завещанию стал его наследником, унаследовав и тот дом, в котором находилась газета «Гражданин», и другой дом Мещерского, и всё его остальное имущество.

* * *

В записи А.В. Никитенко, цензора, будущего академика, сохранился рассказ Норова о его встрече с Пушкиным за год-полтора до женитьбы поэта. Пушкин обнял его, назвал своим другом после того, как узнал от поэта Туманского, что Норов уничтожил список «Гаврииллиады». Пушкин пользовался обширной библиотекой Норова во время работы над «Историей Пугачёва».

Но, разумеется, что близким другом Пушкина Авраам Сергеевич Норов не был.

Норов – участник войны 1812 года. В Бородинской битве был ранен в ногу, которую пришлось отнять. Побывал у французов в плену.

Впоследствии оказался яростным критиком «Войны и мира» Льва Толстого:

«Нетрудно доказать историческимитрудами наших почтенных военных писателей, что в романе собраны только все скандальные анекдоты военного времени той эпохи, взятые безусловно из некоторых рассказов. Эти анекдоты остались бы совершенно в тени, если б автор, с таким же талантом, какой он употребил на их разработку, собрал и изобразил те геройские эпизоды наших войн, даже несчастных, которыми всегда будет гордиться наше потомство, оставя даже многие правдивые анекдоты, бичующие зло».

Впрочем, ни Толстому, ни его произведению, нападки Норова ощутимого вреда не принесли. Уже в то время критику Норова отвели как заушательскую.

В 1821–1822 годах совершил путешествие по Европе, посетив Германию, Францию, Италию, Сицилию. В 1828-м издал об этом книгу очерков.

В 1823-м получил чин полковника и служил в Министерстве внутренних дел.

После путешествия в Палестину, Малую Азию и Иерусалим написал книгу «Путешествие по святым местам» (1838), а путешествие по верховью Нила Норов запечатлел в книге «Путешествие по Египту и Нубии» (1840). В 1840-м избран в члены Российской академии. В 1849-м стал сенатором, в 1851 – действительным членом Академии наук по отделению русского языка и словесности.