Круглый год с литературой. Квартал третий

Но здесь нам придётся ввести в повествование ещё одну фигуру – Юрия Серафимовича Мелентьева. Он недолго предшествовал Ганичеву на посту директора «Молодой гвардии» и был взят в Отдел культуры ЦК КПСС. В 1968 году добился публикации в нашей «Литературной газете» письма, осудившего стихотворение Олега Чухонцева «Послание о Курбском», напечатанное в «Юности». Мелентьев (под псевдонимом некоего историка), доказывал, что Чухонцев не о Курбском пишет, а о генерале Власове, которому сочувствует. Поначалу наверху это понравилось, и Мелентьева назначили замом заведующего отделом ЦК. Он много помог Тяжельникову и другим своим союзникам в расстановке кадров в печати и в идеологических ведомостях.

Но аппетит приходит во время еды. Мелентьев настолько привык к тому, что на любой его чих спешили наздравствоваться, что потерял осторожность. Написал в 1974 году лично Брежневу служебную записку о засилии сионистов в партийных и государственных кадрах. Рассказывали, что Брежнев, поставив на ней знак вопроса, переслал её Суслову. А тот, посоветовавшись с Андроповым, выгнал Мелентьева из партийного аппарата. Друзья смогли добиться для него весьма второстепенной должности министра культуры РСФСР.

Но Суслов с Андроповым не только прогнали Мелентьева. Оба послеживали и за Тяжельниковым, которого Суслов в конце концов обвинил в нарушении принципов интернационализма, обязательного для коммуниста.

Вот когда на улице «Русской партии» настали чёрные дни. Выгнали из главредов «Комсомолки» Ганичева и устроили главным в тихо прозябающую «Роман-газету». Погнали из ЦК и Тяжельникова, назначив послом в Румынию, где царствовал непокорный Чаушеску и где возможности Тяжельникова влиять на политику государства равнялись нулю. Сразу же после падения режима Чаушеску Тяжельников был отправлен в отставку.

А Ганичеву сказочно повезло с перестройкой и с распадом Союза писателей. Как сказал о распаде известный ещё в хрущёвские времена своим зоологическим антисемитизмом романист Иван Шевцов: «Он раскололся на две группы: русскую, патриотическую, и русскоязычную, космополитическую».

Ну, против того, чтобы называть тот союз, где я состою, русскоязычным, возразить нечего: действительно все его члены пишут на русском языке. А вот чохом объявлять его космополитическим я бы не стал: разные входят туда люди, в том числе и те, кто грезит, как писал Пушкин, «о временах грядущих»: «Когда народы, распри позабыв, / В единую семью соединятся».