Круглый год с литературой. Квартал третий

И врагов лишившись, и друзей,
Времени испив хмельную брагу,
Это был уже не Одиссей,
Старец, возвратившийся в Итаку.
Пусть ещё крепки его слова,
Простыни отброшены в постели,
Воздух сотрясает тетива,
Если он стрелу отправил к цели.
Пусть ещё и сила есть, и власть,
И суровы пепельные брови.
Но уже в глазах остыла страсть,
Ветры погасили отблеск Трои.
И, сойдя на берег с корабля,
Медленный, сутулый и высокий,
Понял он, что пережил себя,
Сдвинув расстояния и сроки.
И пока он верен был стреле,
И пока он втянут был в скольженье
Паруса и вёсел – на земле
Все ушли, сменилось поколенье.
Где они, в какой лежат воде,
На каком песке, в котором веке,
Сильные, привыкшие к беде,
Верные и ветреные греки?
Только Одиссею суждено
Вырваться из пламени и пены.
С кем ему хмельное пить вино,
Вспоминая красоту Елены?
С кем зимой стоять на берегу,
Кутаясь в одежды одиноко?
Кто сумеет разделить тоску
Роком сотворённого пророка?
Вот идёт он, как уставший конь.
Кудри закипают белой пеной.
Он вернулся. Но погас огонь,
Просиявший в сумраке вселенной.

Умер Рудик 4 сентября 2003 года в Бостоне, выступая перед аудиторией, слушавшей его стихи. Родился 14 сентября 1938 года.

* * *

Владимир Максимович Фриче прославился не своими литературоведческими трудами. Их у него мало. Хотя первая книжка обещала быть интересной. Она вышла в 1912 году. И называлась «Поэзия кошмара и ужаса» – об истории искусства и культуры на Западе, иллюстрированная картинами Босха, Брейгеля и других. Остальные две книжки скучны. Написал он ещё несколько статеек в Литературной энциклопедии, в которой был главным редактором, но умер 4 сентября 1929 года аккурат между вторым и третьим томом, так что в третьем успели дать некролог (родился 27 октября 1870.)

Но прославился Фриче другим. Вместе с А.М. Дебориным и Н.М. Лукиным.

Дело в том, что в январе 1929 года проходили выборы в академию. Большевики давно косо смотрели на это учреждение, намеривались его распустить. От коммунистов баллотировалась, в частности, эта тройка Деборин-Лукин-Фриче. И не прошла. Никто не собрал нужных двух третей голосов.

Несмотря на то, что остальные коммунисты были избраны, в партийной печати поднялся угрожающий шум. Руководство академии поняло реальность угрозы роспуска и приняло решение о перебаллотировке. На этот раз тройка прошла. И на этот раз академия была спасена.

«На этот раз» – то есть до следующего раза, до нынешних времён, когда академия всё-таки почти уже уничтожена нынешними властями. Даже Сталин её не тронул. Перестрелял, арестовал многих академиков – не без этого. Но принцип существования самой академии оставил. Нынешние правители, о которых то и дело читаешь в Интернете: этот списал кандидатскую, этот – докторскую, так вот нынешние правители посягнули на сам принцип существования академии. И наука постепенно стала хиреть.

5 СЕНТЯБРЯ

Как часто мы встречаем в биографии яростно антисоветского писателя, что был он поначалу социалистических, а то и коммунистических взглядов. Таким оказался и Артур Кёстлер, родившийся 5 сентября 1905 года (умер 2 марта 1983-го).

Он был научным редактором немецкой газеты в Берлине. На знаменитом немецком дирижабле «Граф Цепеллин» летал к Северному полюсу. В декабре 1931 года вступил в Коммунистическую партию Германии.

В середине тридцатых совершил большое путешествие по Средней Азии, и год прожил в СССР.

После прихода нацистов к власти переехал в Париж. Дважды посетил Испанию во время гражданской войны. Когда приехал во второй раз был арестован франкистами и приговорён к смертной казни. В ожидании казни он исцарапал стены тюрьмы математическими формулами (в юности он учился в политехническом институте). Пять месяцев он провёл в камере смертников, а затем его обменяли на жену франкистского лётчика-аса.

Время, проведённое в камере смертников, сформировало его взгляды на смертную казнь, которую он счёл недопустимой. Он написал об этом в книге «Размышления о виселице».