Круглый список любимых

Он полюбил её не сразу: любовь как взрывчатка на протяжении нескольких лет грамм за граммом закладывалась в его душу при каждой встрече, год от года, и, наконец, сердце детонировало. Утром С. случайно встретил приятельницу, изредка приезжающую в Москву, а вечером посадил на поезд отвергнувшую его возлюбленную. С. шёл по перрону медленно, как раненый, нагнув голову и тяжело переставляя ноги, его слёзы падали на асфальт, словно капли крови. С. завалил возлюбленную письмами. Каждый день он отправлял по два письма: одно сочинял в обеденный перерыв, рассчитывая время так, чтобы успеть сбегать на угол и опустить его, второе – ночью, когда жена уже спала, опускал его утром. С. перестал обедать, перешёл на папиросы и «Жигулёвское», собирая деньги на поездку к ней. Она читала письма вместе с мужем. Муж сначала смеялся, потом перестал. Она всё поняла, позвонила С. и попросила больше не писать ИМ. С. долго слушал короткие гудки, пунктиром соединяющие его с её городом. «Кто звонил?» – спросила жена. «Меня вызывают в командировку!» – крикнул С.. Жена подумала, что он от этого в бешенстве.

Сон 7. Огонь и Огла

Это был Карфаген. Его осаждали. Боевые лошади под городскими стенами ревели как свиньи. Испарения живых и мёртвых – разной степени разложения – тел туманом стояли в долине. Ручьи, втекающие в город, несли кровь. Горожане сжигали на домашних алтарях всё, что годилось в жертву богу или могло быть взято врагом: золото, драгоценные паволоки, благовония, слоновую кость, багряницу, жемчуг. «Карфаген падёт, когда воду будете жертвовать огню как единственное достояние своё, как единственный источник жизни своей!» – кричала старуха-пророчица в медную трубу, установленную на центральной площади. Голос её, подобный бычьему мычанию, усиленный и искажённый, разносился по улицам. На террасу дворца вышла царица. Ветер шевелил пыль и обгоревшие листья на яшмовом полу. Женщину звали Огла, она видела четырёхугольную палатку своего мужа на поле брани. Огла знала, что царь ранен и, обложенный свежим бараньим мясом, сырой запах крови которого уже не заглушает вони гниющей раны, а смешивается с ней, смотрит в прорези войлока на неспешную гибель своего войска. С высоты пятого дворцового этажа царице было прекрасно видно, что карфагеняне терпят поражение. Огла была сутулой тридцатилетней женщиной, худой и с ужасающей кожей – краска и воск испортили её. Аллергия, экзема, волчанка – болезни знатных дам Карфагена. Огла увидела, что четверо офицеров вынесли из палатки её мужа тело, завёрнутое в баранью шкуру, и побежали с ним к городской стене. Огла посмотрела на небо. Бог пронзил толщу небесную лучом и наколол на него глаз Оглы точно бабочку на булавку. Слеза испарилась. В царицу вошёл огонь. Она сбежала в подвал и с ног до головы облилась вином, разбив несколько сосудов серебряной плёткой. Она щедро окропила и свою колесницу с четвёркой коней. Конюху с верхнего яруса показалось, что царица осыпала лошадей рубинами. Огла направила хмельных, человеческим смехом хохочущих коней прямо на дворцовый алтарь и, горящая, выехала за городские ворота. Оба войска в благоговейном ужасе опустили мечи – огненная женщина на огненной колеснице вылетела из Карфагена и скакала прямо на нападавших. Безусловно, это была богиня. Враг бежал, карфагеняне гнали его до самых вод Агнефа, в которые низверглась божественная колесница. Только царь мог бы узнать в гневных кличах богини ночные крики своей жены. Он всегда говорил ей: «Ты кричишь так, будто тебе больно, у меня сердце кровью обливается». Но обескровленное тело царя уже вынесли из палатки.

Бодрствование 8

Мы встречались около недели. Я была зрителем, необходимым человеку истерического типа. С. рыдал, тушил папиросы о собственную ладонь, в тех кафешках, куда я его приглашала, в его руках, покрытых волдырями, лопались бокалы.

Он взял три отгула и поехал в её город. С. приближался к её дому, когда она выходила оттуда под руку с мужем. С. утверждает, что если бы она прошла мимо, не взглянув на него, он умер бы от разрыва сердца. Но они подошли к нему, лучезарно улыбаясь. Они приняли его как гостя, и за столом С. почувствовал себя униженным светской беседой жены и снисходительными подтруниваниями мужа, которого считал подлецом, – безо всякого, впрочем, повода. С. решил напиться и устроить драку. Драки он не помнит, – очнулся в постели, посреди ночи, голова болела, язык присыхал к нёбу. С. запомнил запах чистого белья, запах чужого дома и струю воздуха тёплой осени, лившуюся в форточку. Он лежал в темноте, стесняясь встать и отправиться на поиски воды.

И пришла она. По мере того, как она медленно раздевалась, усиливалось сияние её наготы. С. не догадывался, что у неё могут быть свои счёты с мужем. Он думал, что произошло чудо, и она полюбила его. Он думал, что они уедут вместе, но она вернулась в спальню к мужу, и запах прелюбодеяния до утра душил плачущего С..

Сон 8. Стихия Сильвия