Кругом измена, трусость и обман. Подлинная история отречения Николая II

После согласия генерала Рузского включиться в игру и гарантировать задержку Императора в Пскове у Родзянко отпала необходимость ехать в Дно, а у Совета отбивать царский поезд. После этого Родзянко спокойно отдал распоряжение пропустить литерные поезда в Псков.

В 15 ч 45 мин в императорский поезд пришла телеграмма от М. В. Родзянко, в которой он сообщал, что он экстренным поездом выезжает «на ст. Дно для доклада Вам, Государь, о положении дела и необходимых мерах для спасения России. Убедительно прошу дождаться моего приезда, ибо дорога каждая минута. Председатель Государственной думы Родзянко»^{787}.

Любопытно, что М. В. Родзянко в своей телеграмме Государю подписывается как председатель уже не существующей Государственной думы, а не как председатель ВКГД, ставшего тогда уже фактическим революционным правительством.

Изоляция Императрицы Александры Феодоровны, царских детей и Великого Князя Михаила Александровича

В 9 1/2 утра 28 февраля Императрица Александра Феодоровна сообщила гувернёру Наследника Цесаревича Пьеру Жильяру, что «столица фактически в руках революционеров и что Дума образовала Временное правительство, во главе которого стоит Родзянко». Государыня сказала, что она только что «получила от Государя телеграмму, в которой он извещает о своём прибытии к 6 часам утра. Но он желает, чтобы мы покинули Царское Село и переехали в Гатчину или чтобы мы выехали к нему навстречу». Императрица отдала распоряжение готовиться к отъезду^{788}.

Баронесса С. К. Буксгевден вспоминала, что 28 февраля утром Государыня ей сказала, что нужно паковать вещи, так как, возможно, придётся «уехать вместе с Императорской семьёй из дворца». Но выяснилось, что покинуть дворец уже невозможно, так как «поезд могут просто не пропустить дальше по линии»^{789}.

Баронесса вспоминала, что у «Императрицы до сих пор не было никаких известий от Императора, и она лишь с большим трудом могла справляться со своим беспокойством. Император обычно отвечал на её телеграммы в течение двух часов, поэтому его молчание оказалось для неё свидетельством того, что ситуация стала угрожающей и за пределами Петрограда»^{790}.

Подруга Императрицы Ю. Ден, которая находилась в те дни при Государыне, вспоминала, что утром 28 февраля «Государыня сказала, что неоднократно посылала телеграммы Императору, но ответа так и не получила»^{791}.

Информация, доложенная Государыне, о том, что выехать из Царского Села невозможно, была ложной. Великий Князь Андрей Владимирович писал, что его брат «Великий Князь Борис Владимирович выехал из Царского Села с обыкновенным пассажирским поездом по Виндавской железной дороге 1 марта вполне благополучно»^{792}.

Таким образом, Императрица и августейшие дети не могли выехать из Царского Села не по причине революционной анархии на железных дорогах, а по причине их сознательной изоляции.

Пробравшийся из охваченного мятежом Петрограда генерал К. И. Глобачёв писал, что «Царское, после всего того, что пришлось увидеть и пережить в Петрограде, поразило меня сохранившимся порядком и той тишиной, которая там царствовала. Посты Конвоя Его Величества стояли на своих местах, дворцовая полиция продолжала исполнять свои обязанности»^{793}.